"В КРУГЕ ПЕРВОМ": ПЕРВОЕ ПРИБЕЖИЩЕ НЕГОДЯЕВ

rksmb.ru
06.03.2006
Иннокентий Соправдицын

Показ сериала "В круге первом" по одноименному роману Александра Солженицына действительно стал телесобытием месяца. Дело даже не в том, что исторический сериал – проект всегда дорогой, что фильм шел в лучшее время (в десятом часу вечера) на федеральном метровом телеканале (где цена минуты эфирного времени поражает воображение) и что телевизионные боссы даже отказались от прерывания фильма рекламой (отказаться от таких прибылей в такое хлебное время!). Удивителен общественно-политический аспект появления этого сериала.

Действительно, давайте разберемся, о чем этот фильм. "О тоталитарном режиме и о тяжелой жизни репрессированных!" – одновременно выкрикнут сталинисты и антисталинисты – одни с возмущением, другие с пафосом. Но так ли это? В сериале показана жизнь обитателей "шарашки" – учреждения, где зэки-ученые работают над секретными государственными проектами. Совершенно понятно, что это зэки привилегированные. И действительно, если судить по фильму, живут они лучше не только собратьев из лагерей, но и многих, находящихся на воле. Они хорошо питаются и нормально одеты. Даже в отношениях с надзирающими над ними чекистами у них царит неимоверная вольность. Крупный ученый из "шарашки" довольно развязно беседует с самим главой МГБ Абакумовым, простой заключенный Глеб Нержин в практически угрожающем тоне говорит с майором-чекистом, курирующим это заведение, а другой заключенный уничтожает собственные чертежи важного устройства, чтобы затем, фактически, шантажировать инженера-полковника, руководителя проекта, для которого разработка этого устройства жизненно важна. И все "трое смелых" добиваются... нет, не отправки в лагерь, а того, чего хотели, хотя любой человек на воле за такие фокусы мог бы и угодить в места не столь отдаленные.

Отправиться из "шарашки" в лагерь, судя по фильму, можно только если самому неимоверно этого желать. Практически единственным минусом пребывания в "шарашке" является возможность встречаться с женами только раз в год и запрет прикасаться к ним во время свидания. Но этот досадный запрет герои сериала с лихвой компенсируют отношениями со свободными сотрудницами "шарашки", подводя под свое поведение нехитрую и старую как мир идеологическую базу – мужская измена только шалость, а вот женскую простить невозможно.

Подчеркнем, мы обсуждаем сейчас не исторические реалии, а фон сериала. И нам становится ясно, что авторы фильма, если и ставили цель показать "ужасы жизни репрессированных" и "кошмар тоталитарного режима", то выполнили его как-то странно неуклюже. Будни "шарашки" в сериале вовсе не наводят страх. Чтобы показать эти самые ужасы, гораздо эффектнее было бы экранизировать пресловутый "Архипелаг ГУЛАГ" того же автора.

Впрочем, создатели фильма в интервью различным изданиям и сами подтвердили, что в "шарашке" жизнь и должна быть вполне сносная, а страдают от репрессий жены заключенных. Но эта тема в фильме отражена довольно блекло. О тяжелой жизни жен можно узнать из пары довольно коротких эпизодов, и не "наглядно", а лишь с их слов. Их страданий зритель не видит, в кино же всегда большее значение имеет "картинка", а не текст. Показана лишь жизнь супруги Глеба Нержина, но далеко не в темных тонах – женщина учится в аспирантуре, живет в общежитии, встречается с любовником, сердцем оставаясь с мужем.

Наконец, есть в сериале традиционная составляющая большинства современных фильмов о сталинском времени – подвалы Лубянки. Туда попадает Иннокентий Володин – дипломат, позвонивший в американское посольство и сообщивший о подробностях будущей передачи советскими шпионами из США в СССР данных о технологии изготовления атомной бомбы. "Лубянский эпизод" действительно нагнетает тоску – депрессивные мысли героя и гнетущая музыка способны вызвать грусть, наверное, даже у ветерана КГБ. На этом фоне зритель видит, как "дикие чекисты" издеваются над несчастным предателем Володиным – срывают с него погоны, обривают волосы и (о ужас!) заставляют вымыться в душе. Причем сотрудники МГБ бить и унижать Володина не собираются и спокойно отвечают на его подчас вызывающим тоном задаваемые вопросы. Желай авторы сериала продемонстрировать "бесчеловечность МГБ", могли бы ввести в действие традиционные художественные штампы с побоями на допросах, но почему-то не делают этого. Кажется, многие из задержанных на современных митингах терпят за полчаса больший материальный и моральный ущерб, чем государственный преступник Володин за сутки в лубянской тюрьме.

Вот на Володине и остановимся подробнее. В отличие от заключенных "шарашки", ему жаловаться на жизнь не приходится вовсе – дипломат высокого ранга, имеющий высокопоставленного тестя, красивую жену и отдельную квартиру, ведет богемный образ жизни. Тем не менее эту самую систему, которая дала ему все, Володин люто ненавидит и, движимый этой ненавистью, совершает свой роковой поступок – звонит в американское посольство. А дальше – весь фильм мучается. Может быть, он, в традициях русской литературы и отечественной интеллигенции мучается вопросом, правильно ли он поступил, и пытается осознать, кого он предал – только ли "диктатора Сталина" или все-таки Родину? Нет, он просто боится, что его вычислят. И мучимый лишь этим страхом, корит себя за "совершенную глупость".

Отдельно имеет смысл рассмотреть мотивы Володина. Он считает, что появись у СССР своя атомная бомба, "советы" немедленно развяжут новую войну. Однако достаточно знать историю хотя бы в рамках курса средней школы, чтобы понять, насколько бредовым выглядит такое предположение.

Советский Союз менее всего был заинтересован в новой войне, поскольку более всего был истощен предыдущей. Это очевидно – ведь территория (а значит, промышленность) США не пострадала от войны вовсе, Британия лишь подверглась бомбардировкам, в то время как разрушения на советской территории были колоссальными. Военные потери стран-союзников тоже несравнимы с советскими. Это наглядно видно и на примере внешней политики СССР в послевоенные годы, которая была не агрессивной, а компромиссной – советские войска под давлением западных стран покинули Австрию, Грецию и Иран, хотя имели в этих странах многочисленных сторонников. Для того, чтобы это понять, не нужно быть высокопоставленным дипломатом – достаточно просто обладать здравым смыслом. А вот политика Британии и США была как раз агрессивной – в 1949 году ими был создан направленный против СССР блок "НАТО", а британские аналитики подготовили план нападения на Советский Союз. Допущенный к важным государственным секретам Володин вполне мог об этом знать или хотя бы должен был догадываться.

Другой володинский аргумент выглядит еще более абсурдным. Уже находясь в тюрьме, дипломат-предатель вспоминает разговор со своим дядей-интеллектуалом, где тот говорит, что "появись у большевиков бомба, она у них не залежится, потому что война позволяет тупоумию властвовать". По контексту понятно: дядя Володина считает, что война – непременное условие власти Сталина. Однако Сталин и его соратники оказались у власти не в результате войны, а задолго до нее. Можно даже сказать, что непосредственно перед войной их власть была менее уязвимой, чем после – ведь в 1940 году большинства наиболее заметных партийных деятелей 20-30-х годов уже не было в руководстве страны, в то время, как в 1945 году появилась целая плеяда героев войны, сопоставимых со Сталиным по популярности. Наконец, во время войны советскому руководству пришлось как раз пойти на смягчение режима и важные уступки – начиная с возвращения в армейское руководство многих опальных военачальников (в том числе оказавшихся в лагерях) и заканчивая многочисленными послаблениями Русской Православной церкви.

Впрочем, сам Иннокентий Володин не очень-то и пытается оправдать свое предательство. В наиболее трагичные для него минуты на Лубянке он думает не о спасении мира от фантастической "советской ядерной угрозы", а о том, что не успел сбежать за рубеж и "жить частным лицом где-нибудь в Австралии" и что о нем, "гражданине мира", никто так и не узнает и придется ему умереть в застенках "этой проклятой страны". Кстати, обратим внимание, что Володин сосредоточен исключительно на себе – даже о том, что у его тестя возникнут проблемы на службе и что будет с его женой ("наверняка ее не посадят, нет, может, и посадят..."), он задумывается лишь вскользь и больше к этим мыслям не возвращается.

Действительно, Володин оказывается если ли не главным, то уж точно самым заметным героем сериала. Показательно, что на эту роль выбран Дмитрий Певцов – "секс-символ" девяностых, покоритель женских сердец, который до этого играл почти исключительно положительных героев. "Неужели его, такого красивого, в тюрьму посадят? Несправедливо!" – вздыхали в течение просмотра сериала некоторые зрительницы. Симптоматично, что круглый стол по итогам фильма, прошедший после окончания сериала на телеканале РТР, на который были приглашены известные деятели культуры и науки, был в значительной степени посвящен обелению Володина. Так, супруга писателя Наталья Солженицына заявила, что "да, сегодня мы понимаем необходимость наличия атомной бомбы для паритета с Западом, но в 1950 году это было неочевидно, к тому же корыстных целей у Володина не было". В общем, он просто "белый и пушистый".

Характерно, что обитатели "шарашки" в конце-концов добившиеся своего и отправившиеся в лагерь, предстают своеобразными эпигонами Володина, которым он "передает эстафету". Ведь именно о нем они разговаривают перед отъездом, и Глеб Нержин произносит, что дипломат-предатель был, возможно, прав, совершая свой поступок. Обратим внимание, что Нержин – "альтер-эго", так сказать, "лирический герой" Солженицына. В одном из эпизодов сериала он заговаривает голосом писателя, а в эпилоге Нержину приписывается вся, до деталей, биография Александра Исаевича – от Нобелевской премии и романа "Архипелаг ГУЛАГ" до "триумфального возвращения в Россию в 1994 году".

Действительно, шарашкинские зэки ведут себя довольно странно. Они не только отказываются от возможности освободиться в ближайшее время (если не для себя, то хотя бы для страдающих от статуса "родственников врагов народа" родных), но и не хотят заниматься научными разработками, имеющими явно военное предназначение и для использования против собственного населения не предназначенными. Однако наши герои принципиально ничего общего не хотят иметь "с этим государством", а по пути в лагерь злорадно обсуждают возможность того, что "когда начнется война", оставшихся в шарашке просто уничтожат.

Характерно, что в конце фильма с ореолом героя и практически мученика перед нами предстает заключенный "шарашки" Рустик. А кто он, собственно, такой? По собственным заявлениям этого героя, полным веселья от тонкости собственных "подвигов", этот человек во время и после войны неоднократно подделывал паспорт и продовольственные карточки. То-есть, отнимал продукты у голодного и полуголодного населения. Что следует сделать с таким "героем", вам скажет любой человек, переживший войну. Таким образом, Рустик – обыкновенный уголовник, но "политические" в конце фильма с ним солидаризуются. Запомним этот эпизод.

А теперь пришло время сказать, что же удивительного в сериале "В круге первом". Не то должно занимать нас, что на центральном телевидении вышел фильм антисоветский и антисталинский. В этом качестве, как мы уже выяснили, он смотрится довольно блекло, да и удивительного в этом факте мало. В конце-концов, даже в левом движении достаточно тех, кто и к советскому периоду истории вообще, и к Сталину в частности относится гиперкритично. Дело в том, что "В круге первом" – сериал, полный идеями антигосударственническими. И это на фоне провозглашения "государственничества" главной доктриной руководством страны. Ради этой самой идеи произошло даже тихое официальное примирение с советским прошлым.

Однако молчание Кремля понять еще можно – в конце-концов, идеи сериала завуалированы и уж точно не могут повлиять на исход никаких выборов. Гораздо интереснее задуматься о позиции Александра Солженицына. До сих пор его представляли просто "совестью нации" (и он сам, кажется, в это поверил), идеологом почвенничества, знаменем государственности. А в рамках данного сериала он выступил, как "совесть радикал-либералов". Ведь Иннокентий Володин – это их герой. Встроенный в систему, но работающий на нее "с фигой в кармане", получивший все от "этой проклятой страны", но мечтающий о жизни за рубежом. Он ненавидит систему, да и страну, не потому, что пострадал от нее – просто как же любить "эту страну", если ты "гражданин мира". Вполне символично и то, что "героем и мучеником" (но, конечно, помельче) становится преступник Рустик из "шарашки" – многие радикал-либералы в 1990-х годах (а некоторые и сейчас) оказались увлечены криминальной романтикой.

Солженицын писал сценарий сериала, читал закадровый текст, консультировал актеров. Фактически он оказался как минимум равен по влиянию режиссеру фильма. От него зависело, каким будет фильм. Он, например, мог свести до минимума роль Володина или заставить его почувствовать угрызения совести или сомнения по поводу содеянного. Но он предпочел поучаствовать в презентации для массового зрителя еще одного радикал-либерального героя, еще одного художественного оправдания для негодяев, считающих предательство Родины героическим поступком. Чьей "совестью" выступил здесь нобелевский лауреат, думаю, понятно любому вдумчивому зрителю.