Чего недостает современному отечественному кинематографу, так это качественных биографических драм. Фильмов о выдающихся личностях много, но талантливо снятых, с актерской игрой "на обнаженном нерве", интересных не только режиссеру, но и зрителю – единицы. Каким же должно быть кино о жизни замечательных людей?

... С приходом в большое кино "всеядного" артиста, готового сыграть любую знаменитость, в нашем кинематографе еще несколько лет назад появилась новая разновидность биографической драмы, которую один мой знакомый за карикатурность ехидно назвал "биографическим порно". ... К счастью, параллельно с таким откровенно спекулятивным направлением в последнее время сформировалась другая жанровая линия. Ее в основном представляют телевизионные ленты, где важно уже не жизнеописание (или умирание), а история внутреннего взросления личности на фоне исторических событий. Причем здесь оказывается интересным уже человек сам по себе, со всеми его комплексами, мечтами и ошибками независимо от его регалий (чиновник Фурцева, владелец гастронома №1 или бандит Мишка Япончик) и количества скелетов в шкафу.

Пожалуй, наиболее рельефно это направление представляет "Достоевский" Владимира Хотиненко. Избегая стереотипов о писателе, оперируя только фактами, режиссер показывает человека, запутавшегося в отношениях с женщинами, мечущегося между письменным столом и рулеткой. Погрязший в рутине Достоевский в исполнении Евгения Миронова совсем не похож на могучих духом героев своих произведений. Ему вроде бы некогда разрешать "проклятые" вопросы. Тут бы сдать к сроку роман злому редактору Стелловскому, уплатить долги, да любимую жену успеть повидать. Но параллельно с внешней суетой внутри героя протекает сложная душевная работа по кристаллизации из суетной мишуры вечных смыслов. Из мелькающих в сутолоке повседневности лиц вырастают образы Игрока, Раскольникова. И в тот момент, когда суета окончательно измотает литератора и случится эпилептический припадок, ему вдруг откроется важная истина. Наивный с жадными редакторами, отчаянно страстный с любимыми женщинами, могучий в творчестве, но беспомощный в семейной жизни Достоевский в финале не умирает, а словно растворяется в предутреннем тумане и продолжает жить на страницах своих странных текстов, в сознании зрителя. Столь неоднозначный образ зрителю симпатичнее, понятнее вымученных безруковских литераторов. С ним как бы проживаешь свою жизнь, учась на его ошибках. Пожалуй, этого примера достаточно для того, чтобы показать если не идеал, то образцовый пример биографической драмы, посмотрев которую, искренне хочется поблагодарить: "Спасибо, что живой".