Ее последний фильм ожидали с великим нетерпением – наша мировая звезда давно не появлялась в главных ролях. А посмотрели – разочаровались: мол, не та Мордюкова, не "мордюковская". Героиню картины, символически названной "Мама", большинство критиков расценили как воплощение образа Родины-матери, жестокой, властной и слепой в своей любви, готовой задушить в жарких объятиях. А как же можно любить такую маму?! Однако родителей не выбирают... Самой Нонне Викторовне фильм по душе, и ни о чем другом она говорить не хочет. ...

— Я честно Вам скажу: я, может, и не буду больше сниматься.

— Как же так?!

— Я этих бабок в упор играть не хочу! Вот честное слово, не хочу! А возраст, он же придерживает – все равно надо бабку играть. Я избалована другими ролями – когда в меня влюбляются, ищут, преследуют, ловят... Когда прекрасный грим, прекрасная одежда, прекрасная песня. Прекрасная женщина. И теперь, когда седовласую мамульку сыграла... Да пошла она! Всему бывает предел.

— Вы недовольны ролью в "Маме"?

— Вы что! Я нежно отношусь к этой картине... Я после "Родни" восемнадцать лет не снималась. У меня отвращение вызывало, когда чернуху всякую предлагали. ...

— А "Мама" – она из тех, из прежних фильмов?

— Из прежних. Я так и говорю на встречах со зрителями: давайте возвращаться домой, ребята! Но мы не можем сразу так привыкнуть, что в кино чья-то голова на две части не раскололась, по асфальту мозги не потекли и никого не насилуют на крупном плане... Необязательно и даже вредно – на голяка зрителя брать, на откровения, откровения. А здесь все чисто, четко, грамотно. Здесь я не героическая, не "Мордюкова, которая в горящую избу войдет". Режиссер решил от такой краски отказаться. Он даже плакать мне запретил. А мне самой осточертело: везде чуть что – сразу плачу!

— А на мой вкус, Вашей героине не слез – любовной истории недостает...

— Я понимала, когда читала сценарий, что любви не хватает. Там нет страсти в постели или страстного ножа, воткнутого в шею. Мы должны от этого уходить и привлекать к своим фильмам другими страстями – чистыми, благородными... А мне нравится, что дети вернулись! Мне нравится, что они живы остались. И финал у нас хороший: среди тайги, среди зелени, как раз липа зацвела, и мать смотрит на них и радуется...

Там есть любовь – семейная любовь. Нельзя дружить огромной страной, а то и знаменами машут, и песни поют, и все равно – кишки лопаются, а дружбы нет! А когда дружит семья – это настоящее. Наши родители не оставили нам ни серванта хорошего, ни "Мерседеса", но нас – шесть братьев и сестер, мы – семья, великая сила, великое богатство.

— Вы со своими "сыновьями" киношными – Машковым, Мироновым, Меньшиковым – подружились, или это чужие дети?

— Сыновья... Я должна сказать о каждом отдельно. Это такая лапочка, такой цветочек, такая радость – Миронов Женя! И его происхождение: мать, похожая на воспитательницу детского сада, она билетером в театре работает, и отец, сантехник. Такие мои люди! Так мы любим друг друга! А эти васильковые его глаза... И та-лан-тли-вый невероятно!

Что касается молчуна Кравченко, который снимался в роли Василия... Серьезный такой, ласковый. Не пьет, не курит, занимается культуризмом. Он, как чуть лестница крутая – ра-аз меня на руки и понес, как пушок. Люблю таких трезвых ребят. Люблю! Он держит всю семью, уже на машину заработал. У него прекрасная жена, на Любовь Орлову похожа, у них мальчик большой.

Миша Крылов... Это такая хитрая псина! Подслушник! Все слушает, когда взрослые говорят, а когда касается его съемок, на удивление интересно работает! Очень интересный актер.

Ну, а моя слабость – Машков! Если бы я была немного моложе, я бы до потери сознания влюбилась в него. Он идет по жизни и косою косит всех, кого ему заблагорассудится! Хороший, подельчивый. Последним куском поделится, последнюю рубашку отдаст. Последний анекдот расскажет и на гитаре сыграет. Ну, так, черт, красив! Невыносимо красив! Нефтяные, втягивающие глаза. Он у нас в кино так и называется: секс-символ признанный! Я ему говорю: "Ты что до сих пор не женишься?" "Да не хочу, – отвечает, – а то вдруг попадется такая, что "с часу ночи до пяти утра – час секса!", а я спокойно люблю, когда не навязывают..." Он вольный, цыган наполовину. Обожаю его!

— А о Меньшикове что скажете, Вы ведь с Олегом еще в "Родне" снимались?

— У него свой мир, отдельный. Он ни с кем не дружит. Книги, книги, рассуждения, философия, философия... Он уже режиссер, спектакль поставил, "Горе от ума". Я была. Он просто мальчик не с нашей компании.

— У Вас в "Маме" соперница есть – актриса Елена Панова, которая сыграла Вашу героиню в молодости. Приглянулась она Вам?

— Меня все время совесть гложет, что я не выбрала минуты, секунды, чтобы найти ее. Не знаю, где живет, ни телефона, ни общежития... Просто девчонка на все сто! Мало того, что она внешне похожа, такого человека найти легко, но она же пропустила через себя кровеносную систему! Я просто в нее влюблена. Молодец девочка!

— У Вас такой красивый голос, меццо-сопрано, а в "Маме" Вы почему-то с хрипотцой и говорите, и поете...

— Это специально. Я еще зубы прополаскивала кофе, чтоб коричневые стали. А голосок – надо до полудня не есть, и будет сипатый.

— А откуда взялась потрясающая "блатная" песня?

— Я еще в шесть лет ее подцепила. Мой сынок очень любил такие песни: "Шла она, к другому прижималась, и лицо скользило по устам..." Я пела, а он мне: "Ой, кайф! Мам, давай еще!" Я их много знала... И когда предложила режиссеру первую тюремную песню: "Здравствуй, милая мама! Шлю тебе я привет – самый ласковый, самый... Лучше этого нет. Мама, честное слово, только б ты поняла: я жива, я здорова, я какая была..." "Очень жалобная, – говорит, – давайте что-нибудь такое..." А я, когда для картины нужна песня, в любой карман свой залезу – и есть песня. Ну и выдала ему: "Не губите молодость, ребятушки!" ...

— С режиссером Евстигнеевым Вам легко работалось?

— Мы снимались... вежливо. Он думал, я такая необыкновенная, да еще на сколько лет его старше, и старался сделать так, как я предложу. А я его молила мысленно: ты разомни себе душу, сердце вытащи свое! Только со второй половины картины мы поняли, что поймали друг друга за душу и – мгновенная отдача, сцепка произошла. Это не со всеми режиссерами у меня случалось. ...

— А правда, что за фильм "Мама" Вам заплатили какой-то неслыханный гонорар?

— Там не такие страшные деньги, как может показаться для впечатлительной моей натуры... Когда одна наша эстрадная певица получает сто тысяч за концерт, сто тысяч долларов, то о моих гонорарах и говорить нечего. Разве Вам интересно? При моем характере я бы с ними уже давным-давно расправилась, но нам все деньги положили в банк и выдают по одной четверти. ...