... Мы попросили Нонну Мордюкову рассказать о работе над ролью.

— Нонна Викторовна, как случилось, что Вы так долго не снимались, а потом согласились на предложение Дениса Евстигнеева?

— Не снималась я потому, что предлагали такую макулатуру, что и сказать-то стыдно. Не было материала, который по-настоящему меня бы увлек. Сейчас все переживают по этому поводу, но я сама абсолютно не страдала. Рухнула страна – рухнул и кинематограф. Всем трудно. В каком-то смысле я уже поставила крест на кино. Для того чтобы сейчас сниматься, надо ходить на все эти тусовки, дарить букеты тем режиссерам, у которых проходят премьеры, в глаза заглядывать. А я в Доме кино сто лет не была.

— Как же Евстигнееву удалось Вас уговорить?

— Сначала это была маленькая работа – рекламный ролик в "Русском проекте". Я была несколько смущена этим предложением и сказала Денису, что не очень понимаю, как за полторы минуты можно выразить какие-то серьезные мысли. А он мне ответил, что не за полторы, а за целых две. И ведь уговорил, сама не знаю как! Бывают люди, которые сразу нравятся – то ли тембром голоса, то ли добротой душевной. В результате Денис оказался для меня открытием: до того как я снялась в сюжете "на рельсах", мне казалось, что это будет что-то хорошее, но не очень зрелое, дипломный вариант, как говорится. Но когда я оказалась на площадке, мне стало интересно и близко все, что делает Денис: акценты, которые он расставляет, идеи, над которыми он работает. После этой встречи Денис мне сказал, что он и Ариф Алиев пишут для меня сценарий. Я, как обычно, ответила: пишите, здорово, когда в кино появляются молодые силы и так далее. Сама же в успех предприятия не поверила, поскольку много раз обжигалась.

Когда через полтора года Денис сообщил, что сценарий готов, я удивилась. А вскоре удивилась еще больше, потому что все вокруг завертелось, как в старые времена, когда картина запускалась в производство. Денис в смысле организации дела чем-то мне напоминает Никиту Михалкова: он никогда не начинает рассуждать о роли до тех пор, пока не выяснит, где будут жить актеры, что они будут есть и не проходит ли под чьими-то окнами железная дорога. Только после этого он начинает работать над фильмом. Он обладает редким даром: в двух словах, но вместе с тем емко, рассказать актерам, что от них требуется. Он хорошо к нам относится – бережет актерскую душу. Может быть, это врожденное, от мамы и папы..."