ЕВГЕНИЙ МИРОНОВ: "НАРОДНЫЙ" – ЭТО НЕ ЗВАНИЕ

Журнал "Русский Newsweek"
04-10.07.2005
Леонид Парфенов

Главный приз Московского кинофестиваля присудили фильму Алексея Учителя "Космос как предчувствие". В прошлом номере Newsweek, еще до объявления лауреатов, наш кинообозреватель Юрий Гладильщиков категоричнее всех рецензентов предрекал победу российской картине. Если объяснять совсем просто: это фильм про мечту о полете Гагарина, в главной роли – Миронов. Может даже показаться, что таков рецепт "русского народного фильма", который, как прежде, может собрать массовую публику без использования приемов голливудских блокбастеров. О сегодняшних путях к киноуспеху Евгений Миронов поговорил с Леонидом Парфеновым.

— Что нынче значит Гран-при Московского кинофестиваля в судьбе фильма и судьбе актера Миронова?


— Это мы увидим 7 июля, когда начнется прокат. Сейчас хоть в прокат выпускают срочно, а в прошлом году, когда победил фильм Месхиева "Свои", его выпустили только осенью, когда про победу все забыли. Не знаю, может, и сработает. От рекламы многое зависит.

— А как можно раскручивать этот фильм? Вот, мол, смотрите, это фильм, который вы ждали?

— Я могу только сказать: хороший фильм. Знаешь, я раньше самонадеянно думал, что когда к тебе приходит имя, то оно какой-то знак качества, гарантия для зрителя. Но уже нет – люди столько раз обманывались, что просто так не поверят никому. В общем, нужна блестящая реклама, даже если фильм того не стоит.

— "Космос как предчувствие" – это рубеж 50-60-х. Каково в то время, когда был единый народ, живущий одной мечтой – предчувствием космического прорыва, войти из нашего времени, когда у каждого своя мечта, можно даже сказать – своя Норвегия, в которую бежит второй герой вашего фильма?

— Вот я только сейчас понял, почему один критик назвал картину "пропутинской". Это, значит, из-за обаяния того времени, которое в фильме присутствует, и мысли, что вот всегда нам не хватает общей идеи... А "входить" мне в то время было очень легко, потому что Миндадзе написал прекрасный сценарий: и сюжет, и характеры такие, что в них просто живешь.

— А вообще есть, по-твоему, в обществе такой запрос: господа художники, ну расскажите, ну ведь было в советском времени что-то хорошее, чего сейчас нет?

— Наверное, есть запрос. И, наверное, было. Было единение большинства людей друг с другом и властью. Была какая-то святая простота, которая, может, и хуже воровства, но люди-то про это не знали. Но я не ностальгирую, честное слово. Ну, это как бессмысленная ностальгия по детству, хотя в нем тоже было хорошо. А сейчас взрослое время. Но картина наша, мне кажется, о таком универсальном состоянии предчувствия, которое может быть в любое время.

— Но, согласись, в то время это космическое предчувствие было общим, и от этого вся атмосфера была заряжена общим настроением.

— Да, конечно. А сейчас такого нет. Поэтому то время и брали – чтоб было ярче ощущение предчувствия.

— Ровно десять лет назад, когда ты стал актером года за "Лимиту", мы обсуждали, почему играешь-играешь роли, воплощающие лучшие черты национального характера, а не становишься...

— Ха-ха, помню, да, – Петром Алейниковым. Твой любимый вопрос!

— Да, лицом эпохи. Как Алейников в 30-е годы. Или Николай Рыбников в 50-е, или Тихонов-Штирлиц в 70-е.

— Но ведь с Алейниковым случилось непоправимое – 30-е годы кончились, и он стал ненужным, а хочется быть актером если не на все времена, то хоть на дольше, чем собственная жизнь.

— Может, дело в твоих героях – чересчур трепетных, как князь Мышкин, а с героем сериала "Идиот" массовый зритель России себя отождествлять не хочет.

— Ну, про всю-то Россию не говори, тут с тобой, например, на моем сайте очень даже поспорят. Мне роль Штирлица кажется простоватой, и хотя, конечно, с князя Мышкина впрямую трудно брать пример, но писем – "я посмотрела и решилась поступить так-то" или "я посмотрел и сделал этак-то" – очень много.

— А может, дело в том, что нет той самой национальной идеи, и значит, национального идеала, который разделяли бы миллионы людей? Скажем, массовая Америка может отождествлять себя с Томом Крузом в "Войне миров" – экскаваторщик с семейными ценностями, защитник и спаситель, будто рожденный 4 июля.

— Русским Томом Крузом точно быть не хочу: средним артистом без развития. Наверное, Брэд Питт куда меньше является лицом Америки, но, слава Богу, он может быть сладким, а может быть вонючим. "Народный артист" – это не звание. Или не только звание. А в Америке и званий-то нет.

— Последний раз, когда киногерой был воплощением народной мечты, – это, кажется, Сергей Бодров-младший в "Брате-2". Почти единственный пример в послесоветском кино. Наш хороший парень, мочит плохих американцев...

— Не это главное – он будто вышел из толпы, но хорош собой. Говорит настоящим языком, не киношным. Надо – посылает на три буквы, надо – совершает благородный поступок, надо – да, и плохих американцев мочит, а с хорошим американцем дружит. Но он знает, как надо.

— А в жизни, получается, Гагарин был последним официальным героем, который одновременно был народным.

— Да, он совершил поступок, который не просто надо было совершить, а который был нужен миллионам людей. Он их мечту воплотил, именно их предчувствие.

— В чем-то Путин на рубеже 1999-2000-го был таким Гагариным – ну когда "мочить в сортире" и прочее. С ним ведь тоже миллионы людей связали тогда надежды и предчувствия перемен.

— Да сама замена пожилого человека на моложавого уже вселяла предчувствия. Но у меня-то ожидания чуда не было и нет. Все равно мы живем непредсказуемо, и если сейчас одна ситуация, то, что будет после Путина, я не понимаю, и предчувствий никаких нет.

— Твой герой живет одной судьбой со страной, и это чувство – часть его счастья. Тебе такое ощущение нужно или ты давно решил, что можно заниматься только своей актерской работой и отвечать только за нее?

— Я счастливчик, наиграл всего уже много, и в последнее время есть потребность другого оправдания своего существования. Нужно что-то делать для других – мне-то пробиться было трудно, а сейчас у ребят бывает проблема просто даже найти деньги на билет до Москвы. Я в провинциалах так часто узнаю себя в ушанке, когда явился с чемоданом к Табакову и думал, что он меня поселит у себя.

— Фильм Шукшина "Живет такой парень". Его название – это такая констатация ситуации, и ваш "Космос как предчувствие" – про то, что живет такой парень. А сейчас, получается, время, система жизни – не для такого парня.

— Но у нас всегда так было, меняются только декорации эпох. Но желание этого парня или девушки реализоваться сильнее любых ограничений времени. Все равно пробьется росток, ничего его не остановит.

— Ну, а эта дисгармония: живет бескрайняя страна и слышит из Москвы, как, оказывается, богатеет наша родина на каких-то долларах за какие-то баррели...

— Ради Бога, и хорошо, если это вызывает протест. Почти всегда что-то рождается вопреки. Потом-то главной проблемой все равно окажется не чего-то добиться, а как при этом себя не потерять.