Чуда не произошло. Сериал "Достоевский" не порвал рейтинги и не смог составить конкуренцию дешевым мелодрамам с картонными слезами. Дорогостоящий проект с великолепными актерами и одним из ведущих режиссеров разбился о жестокую позицию большинства смотрящих телевизор – "не грузите меня". Вот уже несколько лет на успех могут рассчитывать только развлекательные программы. А в прайм-тайм нам больше ничего и не показывают.

Другая история – рейтинг обсуждаемости. И тут "Достоевский" на первом месте. Очередная гримаса нашего ТВ – никто не смотрел, но все имеют свое мнение. Мы решили обсудить фильм с его автором – режиссером Владимиром Хотиненко, который стал гостем радиостанции "Комсомольская правда".

— Как же Вы не испугались взяться за Достоевского, ясно же, что по этой теме критиков будет хоть отбавляй!

— А не страшно было художнику Перову рисовать портрет писателя, который стал почти каноническим? Мне всегда немножко страшно, когда я начинаю новый проект. И слава Богу. Как только я возьмусь за дело с холодной головой – все! Пора заканчивать! Страшно. Ответственно. Но мне было чрезвычайно интересно. ... Возьму на себя смелость сказать, что моя точка зрения имеет право на существование. Не только моя, но и Жени Миронова, сценариста Эдуарда Володарского, исполнительниц женских ролей, всех, кто работал... Мы имеем право высказать свою версию.

— Фильмов про Достоевского мало, так что от такого масштабного проекта ожидали не версии, а канонического портрета.

— Мы пытались даже в том, что мы немножко измышляли, следовать тому, что соответствовало действительности. Сама жизнь Федора Михайловича дает возможность трактовки. Я уж не говорю о выуживании каких-то скабрезных деталей – тут можно зарулить куда угодно... Но тут необходимо соблюдать некий такт, а мы все делали с любовью. Мы что-то придумывали. Никто же не записывал каждый его шаг! ...

— Исследователи творчества Достоевского нашли массу несоответствий. Самое яркое – вы поменяли слова, которые Федор Михайлович говорил в момент казни!

— Я не боюсь обвинений. Для тех, кто посвятил жизнь творчеству Достоевского, это – святое. И для меня это не менее свято, чем для них. Но это – кино. Даже в исследованиях трактовки его поступков разные. ... Меньше всего я опасаюсь обвинений достоевсковедов. Потому что на любую их претензию могу ответить – я знаю. И могу объяснить, почему сделал так, а не эдак. ... Вот если бы удалось собрать "круглый стол"! Я выслушал бы все, что скажут исследователи, и на каждый случай выдал объяснение.

Если смотреть наш фильм не ревностно, не искать, что не так, а просто смотреть, то вы увидите живого и страдающего человека. А мне это и было важно! Скажем, Жене Миронову нужно было найти голос. Мы прочитали, нашли, что у Достоевского был глуховатый голос после простуды. И Женя как-то его сделал. Эта деталь важнее несоответствий! Мы переиначили фразу Достоевского во время казни? Так нас просто могли бы растоптать – на самом деле он не подходил к столбам и ему не надевали мешок на голову! Но главное, что он пережил эту катастрофу, спектакль этой казни. И нам важнее было материализовать его переживания. Считаю, что Федор Михайлович простит нам эту вольность. Фактически, метафизически колпак был на нем.