(Читайте начало статьи в "БДГ" от 22.11.2000)

[ОТ ПЕРВОГО ЛИЦА – Владимир Богомолов:]

— Еще не была напечатана предыдущая часть моих заметок, где я удивлялся тому, что гитлеровского пособника, этнического немца, режиссер превратил в белоруса, как в "Свободных новостях" (№ 47) появилась большая обличительная публикация в мой адрес, где в десятке абзацев М. Пташук и заместитель главного редактора "СН" А. Томкович, полемизируя со мною и моим романом, с энергией, достойной лучшего применения, не только оправдывают и ставят на одну доску с советскими участниками войны, но и более того: апологетируют активных пособников гитлеровской Германии, так называемых коллаборационистов.

Сначала сообщается о взглядах (на жизнь и на войну. – В.Б.) "одного из лучших агентов абвера Мищенко, вставшего на сторону немцев для того, чтобы освободить Россию от красной чумы" (?!). Далее излагается поистине сенсационное видение режиссером происходящего в фильме: "Главное достоинство картины в том, что в ней нет явных врагов и друзей, плохих и хороших, красных и коричневых... Брат воюет с братом. На фоне войны мировой идет война гражданская... Победителей определяют история и автор романа... Мы радуемся, что этот победитель есть. Вот в чем безумие".

Судя по тексту всей публикации, не безумием было бы, если бы победителями оказались "один из лучших агентов абвера" и его немецкие хозяева. Как это ни удивительно, режиссер не скрывает, что его симпатии на их стороне. Режиссер уже забыл, что снимал картину к 55-летию Победы над германским фашизмом и на премьеру собирался пригласить Героев Советского Союза, советских участников войны, а не бывших полицаев, эсэсовцев и ветеранов абвера.

Об этой публикации необходимо сказать потому, что она является моментом истины в убеждениях режиссера, в двух десятках предыдущих интервью восторгавшегося героями фильма, офицерами советской военной контрразведки, а теперь в "СН" в пароксизме яростного откровения выплюнувшего свою ненависть к ним и свое благорасположение к их противнику – "лучшему агенту абвера" Мищенко.

С явным удовольствием Пташук сообщает: "Игорь Лученок рассказал еще до премьеры просто сногсшибательную вещь. В Ростовской области есаулу Ивану Григорьевичу Мищенко – реальному прототипу отрицательного киногероя – земляки поставили памятник; в клубе в честь лучшего диверсанта абвера открыт уголок памяти... Вот так. Время многое меняет".

Я уже говорил, что режиссер сочиняет легко и безответственно, но публиковать в газете тысячными тиражами такую ахинею... Впрочем, информацию, в том числе и "сногсшибательную", следует проверять. Я по факсу попросил администрацию Ростовской области уточнить, где конкретно находятся памятник и уголок памяти Мищенко, и за плату их сфотографировать. Когда 15 декабря я позвонил в отдел, ведающий учетом и сохранением памятников, меня заверили, что ни одному человеку по фамилии Мищенко памятника или уголка-памяти на территории Ростовской области не было и нет, и поинтересовались: кто такой Мищенко?.. Что он был "лучшим диверсантом абвера", я, естественно, не сказал, чтобы меня не обматерили.

С Игорем Лученком я знаком, и в 1997 году в Минске во время застолья у наших общих друзей он рассказал мне, что был в Ростовской области и там ему якобы сказали, что Мищенко из моего романа был их земляком. Правда, в рассказе Игоря Михайловича три года назад не было ни памятника "есаулу" и "реальному прототипу", ни "уголка памяти" в клубе "в честь лучшего диверсанта абвера". Меня эта байка тогда крепко позабавила. Дело в том, что Мищенко из моего романа никакого "реального прототипа" не имел. Как и другие образы романа, это образ собирательный, типизированный – "есаула" и "лучшего диверсанта абвера" Ивана Григорьевича Мищенко в жизни никогда не существовало. Фамилия Мищенко была мною дана персонажу по созвучию с фамилией фигуранта самого крупномасштабного за войну чрезвычайного розыска 1943 года – Грищенко. Имя Иван он получил как весьма распространенное в России, а отчество Григорьевич было образовано по первому слогу фамилии Грищенко. Об этом после выхода романа мне пришлось рассказывать еще четверть века назад, причем не раз. Режиссер прекрасно знал, что это роман, а не документальная повесть, что все персонажи вымышлены и никакого Мищенко в жизни не было, однако обойтись без сочинительства он уже не может. Замечу также, что во всех 99-ти изданиях переведенного более чем на 30 языков романа в главе 94-й черным по белому напечатано, что Мищенко – сын есаула; это ничуть не помешало Пташуку произвести его самого в есаулы.

Рассуждения режиссера об Отечественной войне как о войне гражданской и о том, что диверсант гитлеровской спецслужбы – абвера – "освобождал Россию", абсурдны и кощунственны. Режиссеру, снимающему фильмы о войне, и заместителю главного редактора "СН", чтобы публично не позориться, следовало бы знать, что согласно законам Беларуси и России о реабилитации жертв политических репрессий лица, служившие в строевых или специальных вооруженных формированиях гитлеровской Германии, в том числе и в абвере, являются государственными военными преступниками, не подлежащими реабилитации независимо от срока давности. Причем это не инерция советского законодательства, это соответствует юридическим нормам всех цивилизованных стран. Когда в США, Канаде или Австралии обнаруживают коллаборациониста, его, даже в возрасте 80 или 90 лет, лишают гражданства и высылают из страны или заключают под стражу, и это никого не удивляет. Когда во Франции судят 87-летнего коллаборанта Папона, во время длительного процесса перенесшего, кроме смерти жены, инфаркт и тяжелую операцию, и дают ему 10 лет тюрьмы без права досрочного освобождения (что означает для него пожизненное заключение), это воспринимается как должное. Когда же в многострадальной Беларуси, потерявшей в той войне больше своих граждан, чем потеряли США, Канада, Австралия и Франция вместе взятые, известный кинорежиссер публично высказывает свои симпатии коллаборационистам и с радостью сообщает, что "лучшему диверсанту абвера" в России поставлен памятник и к тому же в его честь создан "уголок памяти", приходится только изумляться безмыслию подобных утверждений.

Зачем понадобилось Пташуку, сдабривая все ложью, впутывать в свое сочинительство и В. Быкова?.. Для того, чтобы противопоставить быковскую повесть "Знак беды" моему роману, что режиссер и делает: "Быков посмотрел на жизнь глазами Степаниды. Владимир Богомолов предпочел угол зрения противоположный. Он посмотрел на события глазами "смершевцев"". На какие события?.. В тексте упоминаются коллективизация, Куропаты, Катынь, депортация людей в Сибирь. Какое, однако, это имеет отношение к моему роману или фильму?.. Герои картины заняты конкретным делом: они ищут и ловят в тылах фронта действующих германских агентов-парашютистов. Кстати, с героями фильма быковская Степанида в одном окопе: в конце повести она находит и припрятывает авиационную бомбу для использования ее в борьбе с немецкими захватчиками.

То, что в "БДГ" я предал гласности сделанный втайне по инициативе Семаго четырехчасовой телевизионный мини-сериал с целью его незаконной реализации, привело Пташука в ярость и подвигнуло на новое оголтелое сочинительство: "Богомолов общипал Беларусь как липку: без его визы, а значит, и доли мы даже видеокассеты сделать не можем. Так что платить еще придется".

Тут что ни слово, то ложь. Привезенный мне 7 октября 1997 г. договор был составлен и напечатан в Минске. Я его подписал, не изменив и запятой. Это типовой договор на создание сценария фильма продолжительностью 2 часа экранного времени. И платить мне ничего не придется: когда в июле с.г. обнаружилась афера, совершенная Семаго, я 10 июля 2000 г. сообщил в Минкульт РБ о своем отказе от создания теле- и видеопродукции, так что этот вопрос закрыт и никакой моей "доли" в этом кинопроекте нет и быть не может.

Прочел я то, что написал обо мне режиссер, и понял: плохи мои дела. С такой характеристикой и в тюрягу приличную не примут. А ведь был и я человеком... "Уже полгода я общаюсь с В. Богомоловым. Он очень искренний, открытый человек... Вообще отношения с крупными художниками вдохновляют, приободряют другого творца" (М. Пташук, "ЛiМ", 02.04.1999 г.). Это не единственная положительная оценка, данная мне режиссером, – таких было несколько. Однако стоило мне высказать критические замечания по отснятому материлу и недовольство аферизацией кинопроекта после появления Семаго, и я сразу стал старым "вздорным маразматиком", "ветераном НКВД", "смершевцем", "хапугой" и т. п.

Вообще-то, не был я ни в НКВД, ни в СМЕРШ, и Пташук это знает. Он знает, что я окончил войну командиром разведроты стрелковой дивизии, а затем служил на Дальнем Востоке и в Германии в системе Главного разведывательного управления Генштаба. Мы с ним десятки часов беседовали за столом, над которым сыном укреплены именные наградные знаки с аббревиатурой ГРУ, с неизменной эмблемой – изображением летучей мыши – и неизменным ведомственным слоганом: "Величие Родины – в ваших славных делах". Пташук интересовался этими знаками, и я ему пояснял.

Что касается советской военной контрразведки в годы войны, то я относился и отношусь к ней так, как она заслужила и как ее оценивают профессионалы. По мнению западных исследователей, она оказалась самой эффективной контрразведкой среди спецслужб стран, воевавших во второй мировой войне, – именно эта информация, а точнее, оценка иностранных специалистов побудила меня написать роман "Момент истины". К сожалению, многое по сей день не рассекречено. Однако можно напомнить достаточно известные факты: именно советская военная контрразведка в течение недели в разрушенном Берлине среди многих тысяч трупов отыскала и идентифицировала полусожженный труп Гитлера. Именно она организовала розыск и задержание генерала Власова, за что офицеры контрразведки майор П.Т. Виноградов и старший лейтенант И.П. Игнашкин были награждены полководческими орденами Суворова II степени. Успешно проведенные военной контрразведкой в 1942-1945 гг. радиоигры стратегического значения с целью обмана и дезинформации противника сберегли великое множество жизней советских военнослужащих. Около восьми тысяч офицеров этой сравнительно немногочисленной спецслужбы погибли в боях за Отечество. Четверо из них – П.А. Жидков, Г.М. Кравцов, М.П. Крытин и В.М. Чеботарев – были посмертно удостоены звания Героя Советского Союза. Согласно архивным соцдемографическим данным, 572 человека из погибших – каждый четырнадцатый – были белорусами. Замечу, что герои романа – розыскники военной контрразведки Наркомата обороны СССР и к НКВД никакого отношения не имели. Я это объяснял Пташуку еще в 1998 г., что не мешает ему всерьез рассуждать с А. Томковичем о НКВД из быковской повести и о... НКВД из моего романа.

Упомянув в "СН" о видеокассетах, режиссер о телесериале умалчивает, делая вид, что с ним все в порядке, все легитимно (о чем, кстати, он говорил журналистам во время "Лiстапада" и что нашло отражение в нескольких публикациях). А буквально на другой день после выхода номера "СН", как снег на голову, появилось разъяснение Министерства культуры Беларуси: "Создание телеверсии, как и распространение фильма на видеокассетах, не предусмотрено. Невыполнение условий договора явилось бы нарушением как белорусского, так и российского законодательств. Естественно, что ни режиссер Михаил Пташук, ни продюсер Владимир Семаго таких прав не имеют" ("Рэспублiка", 09.12.2000 г.). Прав нет, однако телесериал на "Мосфильме" смонтирован и уже им торгуют. И снова интересы Беларуси и России в очередной раз оказались в ауте...

(Читайте продолжение в статье "БДГ" от 11.01.2001)