(Читайте начало статьи в "БДГ" от 22.11.2000)

VII Международный кинофестиваль стран СНГ и Балтии "Лiстапад" открывала премьера – фильм "В августе 44-го" М. Пташука. Создатели картины выполнили-таки требования известного русского писателя Владимира Богомолова: "Моментом истины" фильм не назвали, имя писателя в титрах не указали, а, написав: "По мотивам одноименного романа", прибегли к весьма сомнительной "уловке", поскольку "В августе 44-го" – это все-таки второе название книги, первое – "Момент истины".

Между тем публикация 22 ноября первой части материала, подготовленного Владимиром Осиповичем по просьбе корреспондента "БДГ", была в этот вечер на слуху – о ней говорили даже российские телеканалы. Заместитель министра культуры РБ Юрий Цветков сказал во время пресс-конференции следующее: "Что касается публикации Владимира Осиповича Богомолова, это его право. Как и право любой газеты, в том числе и "Белорусской деловой газеты", публиковать те материалы, которые они считают целесообразными... У нас нет запрета со стороны автора на показ этого фильма. Есть, как справедливо написала газета, желание автора сценария снять фамилию автора с титров. Ее нет". В свою очередь, генеральный продюсер картины Владимир Семаго, неднократно говоривший о своем искреннем уважении и благоговении перед писателем, предложил следующий комментарий: "Давайте на секунду представим сомнения Владимира Осиповича: что группа, которая занималась этим фильмом, не оправдала его надежд. И тогда в истории очень талантливого человека возникают обстоятельства двух версий неснятого фильма. Мне представляется, что Владимир Осипович в определенной степени страхуется от неудачи. На всякий случай... Положить фильм на полку второй раз он не рискнул... Думаю, что это очень сложный психологический конфликт. Это ни в коей мере не скандал... Но в силу определенных обстоятельств и желания некоторых журналистов это выплеснулось наружу как некий благодатный материал: а вот знаете, у нас в Беларуси тоже есть свои скандалы! А у нас есть ситуации, которые позволяют нам как бы кипеть внутри себя!".

Впрочем, это не более чем сомнения г-на Семаго. В действительности очевидно другое: прежде всего сам писатель заинтересован в продолжении публикации его дневниковых записей, хотя не в традиции "БДГ" печатать материалы "с продолжением". Тем не менее, мы вновь предоставляем слово Владимиру Богомолову.

— ...В Госкино России, когда я зачитал газетный текст (напомним, речь идет о публикации, в которой М. Пташук утверждал, что В. Богомолов будто бы хотел обратиться в российской прессе с открытым письмом к Президенту с обвинениями в обмане его как автора – С.Ш.), меня удивило только то, что Пташук покраснел. К этому времени я уже убедился, что режиссер сочиняет легко и безответственно, ничуть при этом не краснея. Он постоянно варит нужную ему кашу, не стесняясь делать это и в прессе. Коснусь здесь одной усиленно проталкиваемой им мифологии: "Именно большие голливудские картины вывели Америку из экономического кризиса". "Наши режиссеры шли по пути малобюджетного кино... Как известно, малобюджетный проект себя не оправдал"("ЛiМ", 02.04.1999 г.). "Раньше еще, 3-4 года назад, мы на студии снимали малобюджетные дешевые фильмы... Малобюджетными "самоделками" никого не удивишь, они не окупаются..." ("Звязда", 15.12.1999 г.). "Картины малобюджетные, можно откровенно сказать, себя сегодня не оправдывают. Зрителя сегодня не обманешь историей чувств двух человек в одной комнате или на берегу моря" ("Народная газета", 18.12.1999 г.).

Цель этого сочинительства – забить в сознание общественности и должностных лиц Беларуси, что спасение белорусской кинематографии – в создании вместо десятка обычных малобюджетных картин дорогостоящего блокбастера. И пусть на "Беларусьфильме" полсотни полных сил и творческого потенциала талантливых режиссеров, операторов и художников и сотни других сотрудников студии простаивают, бедствуют и теряют квалификацию, тем не менее вслед за этим киношедевром необходимо делать следующий сложно-постановочный фильм-киногигант. СуперМастер, способный это осуществить, в республике есть, он – Единственный, и вы все его знаете...

Меж тем, как свидетельствует статистика мирового кино, во вторичном, так называемом пролонгированном прокате спустя годы и десятилетия хорошие малобюджетные картины собирают больше зрителей и дают большие доходы, чем знаменитые суперблокбастеры, на рекламу которых – каждого! – тратятся многие миллионы долларов. Кстати, пять Оскаров в Америке и "Золотую пальмовую ветвь"-2000 в Каннах получили в этом году не киногиганты, а похороненные Пташуком на страницах белорусской прессы малобюджетные картины: "Красота по-американски" и "Танцующая в темноте".

Как только в конце марта прошлого года возникла фамилия Семаго, я сразу сказал Пташуку, что это делец с весьма сомнительной аферной репутацией, что его имя связано с громкими делами как в Москве, так и в Нижнем Новгороде. (Менее года назад скандальную огласку получила очередная афера В. Семаго. Выступая по телевидению, Геннадий Хазанов рассказал, что экономическое положение руководимого им Театра эстрады трудное и что оно усугубилось тем, что театр на 140 тысяч долларов обул в лапти "небезызвестный делец Семаго". Затем, глядя в камеру, Хазанов возмущенно потребовал: "Гражданин Семаго! Верните украденные деньги театру. Они нам необходимы!".)

Моей информацией о Семаго Пташук был искренне огорчен. Однако спустя дня два, приехав снова, сказал, что встречался с Семаго, его женой и двумя исполнительными продюсерами в подвальном кабинете коммерческого клуба, принадлежащего Семаго, и последний предложил тост, сформулировав сверхзадачу кинопроекта: "Наша цель и генеральная задача не только добыть Пташуку в будущем году главный приз в Каннах, но и наварить на этом фильме не менее 2 миллионов долларов". Я снова сказал Пташуку, что Семаго – мошенник, аферный делец и ни одному его слову или обещанию не следует верить, что сотрудничество с такими людьми, как правило, ничего хорошего принести не может. Пташук совсем расстроился и, помолчав, заметил, что другого выхода у него нет. (О главном призе в Каннах, гарантированном Семаго режиссеру, и о необходимости наварить на этом фильме не менее 2 миллионов долларов Пташук, в силу своей болтливости, рассказывал не только мне.)

Мои предупреждения и опасения оправдались буквально через неделю. Пташук, позвонив мне, обрадованно сообщил, что Семаго договорился, и на другой день они вдвоем будут приняты вице-премьером России В.И. Матвиенко. "Вот что такое Семаго!" – намекая на всесилие нового шефа, воскликнул режиссер, ожидавший от этого визита очень многого. Когда он позвонил дня три спустя, я, естественно, поинтересовался результатами встречи. Пташук признался, что он у Матвиенко не был – якобы Семаго вместо него взял с собой своего помощника. Я объяснил Пташуку, что помощника Семаго и в приемную Матвиенко не позовут – не тот уровень! И что либо Семаго насчет приема у Матвиенко сочинил, либо во время этого разговора интересы белорусской стороны должны были находиться в ауте.

В мае-августе 1999 г. Пташук много раз звонил мне с вопросами творческого и делового характера. 19 июля 1999 г. начались съемки, а в начале августа мне позвонил Семаго, с которым я до того не был знаком, и попросил посмотреть уже отснятый материал. У меня было туго со временем, и я промолчал. Но он позвонил снова и затем передал мне кассету, а вскоре и вторую, причем попросил изложить свои замечания письменно. О просьбе Семаго я сообщил позвонившему мне Пташуку, и он сказал, что в начале съемок это будет "очень полезно".

Отснятым материалом первых двух кассет я был, без преувеличения, удручен. Я изложил свои замечания и разъяснения на 14-ти страницах с весьма мягкими по обеим кассетам резюме. Более всего я был удивлен безмыслием режиссера – мне стало ясно, что Пташук, несмотря на годовой подготовительный период и наши продолжавшиеся в общей сложности десятки часов беседы, совершенно не владеет материалами фильма. Более того, мне стало ясно, что Пташук картину провалит.

24 августа 1999 г. на узком рабочем совещании по фильму в Госкино России я по просьбе В. Семаго зачитал свои замечания. Они заканчивались спокойными мягкими выводами, однако в заключение я сказал: "Положение не следует драматизировать, но картину надо спасать". Сидевший рядом со мной Ю.Н. Цветков не очень уверенно согласился с этим моим выводом.

После этого М. Пташук звонить мне перестал. Он уже настолько свыкся с амплуа находящегося в белорусском кино на особом привилегированном положении, неприкасаемого и, безусловно, "самого выдающегося режиссера", что критические замечания воспринимать физически не мог. Еще не сделав картину, он грозился "удивить Европу" и фонтанировал хлестаковщиной: "по рабочему материалу наш фильм отобран на конкурс Каннского кинофестиваля 2000 года", "уже есть договоренность о премьере в Кремлевском Дворце Съездов", "на премьеру "Момента истины" 9 Мая будут приглашены Президенты России и Беларуси, все Герои Советского Союза и кавалеры орденов Славы, а также суворовцы, нахимовцы, кадеты...", "55-я годовщина Победы пройдет под знаком "Момента истины"". Такой же аферной похвальбой с мая 1999 г. неутомимо занимался и В. Семаго: "Мы сделаем фильм, за который не стыдно будет в Каннах", "фильм "Спасти рядового Райана" уже вышел на экраны – и вот наш ответ", "не только Михалкову и Сокурову прогуливаться по набережной Круазетт в Каннах. В будущем году там побываем мы с режиссером Пташуком и вернемся не с пустыми руками".

Ознакомясь еще весной и летом прошлого года с десятками подобных хвастливых высказываний в СМИ, я неоднократно разъяснял Пташуку неотвратимость негативных последствий, неотвратимость обратного отрицательного эффекта завышенной оценки, когда в сознание потенциальных кинозрителей массированно забивается ожидание экранного чуда, ожидание супершедевра. Даже когда еще не было снято и одного метра будущей картины, о ней писали: "лучший белорусский фильм всех времен", "киношедевр", "суперфильм Пташука", "белорусский "Титаник", "белорусский "Цирюльник"", "суперблокбастер", "кинопроект десятилетия" и т.п. На эту тему я не раз говорил и с Ю.Н. Цветковым. Замечу для объективности, что дважды он мне отзванивал и говорил: "Министр вызывал Пташука и говорил с ним о недопустимости хвастовства в газетах". Однако словоблудие режиссера и В. Семаго продолжалось. Причем если в белорусской прессе Пташук жонглировал именами Е. Примакова, С. Степашина, В. Путина, В. Матвиенко, а из руководителей РБ упоминал только М. Мясниковича, то в московских офисах был задействован миф об особом отношении к режиссеру Президента Беларуси – меня об этом спрашивали неоднократно.

Так, руководитель крупнейшей телекомпании, позвонив мне и предложив прислать с водителем привезенную режиссером рекламную видеокассету по фильму, прямо меня спросил: "Пташук что, родственник Лукашенко?". Во всех случаях я, уже привычный к постоянной безответственной лжи и хвастовству режиссера, высказывал сомнение в наличии какого-либо родства. Тем не менее в телефонных разговорах с Минском мне пришлось спрашивать компетентных людей об этом мнимом родстве, что вызывало большое удивление.

Я пишу здесь об этом, чтобы была ясна бесчестность и полная безответственность, с какой высказывались и действовали В. Семаго и М. Пташук...

(Читайте продолжение в статье "БДГ" от 29.11.2000)