ПРОШЕДШИЕ ПРОВЕРКУ ВРЕМЕНЕМ РАССКАЗЫ, ОТ КОТОРЫХ ТАЮТ СЕРДЦА

Газета "Московский Таймс"
05.02.2009
Джон Фридман

Василий Шукшин – один из тех культурных деятелей советских времен, чьи произведения без труда сделали скачок в новую эру. И его рассказы, и снятые по ним фильмы, и персонажи, которых он там играл, остаются популярными и легко воспринимаются современной аудиторией. Чтобы убедиться в верности этого утверждения, достаточно сходить на спектакль Театра Наций "Рассказы Шукшина". По мере того, как один комический эпизод сменяется другим, можно почти услышать коллективное таяние зрительских сердец.

Шукшин, скончавшийся в 1974 году в возрасте 45-ти лет, был одним из чудес природы – уроженцем Сибири. В нем были те жесткость, мудрость, ясность видения и беспощадное чувство юмора, которыми этот край одаривает своих детей. Навеянные, быть может, короткими, но прекрасными сибирскими веснами и летними деньками, рассказы Шукшина отличались лаконичной выразительностью. Речь в них почти всегда шла о простом, живущем без удержу люде, чьи запои, загулы и завиранья – и последующее раскаянье – формирует их уникальный и всегда парадоксальный взгляд на жизнь.

Спектакль "Рассказы Шукшина" – попурри из фрагментов, взятых из десяти историй. Режиссер-постановщик – Алвис Херманис, основатель и вдохновитель Нового Рижского театра в Латвии.

В своем российском дебюте режиссер демонстрирует почти вызывающе мягкое отношение к теме. О чем бы ни повествовал рассказ – о молодом ли парне, мечтающем жениться на случайно встреченной красотке, о сыне, преуспевшем в городе и приехавшем навестить родителей, о неуклюжем работяге, покупающем сапожки в подарок многострадальной жене или даже о самоубийстве человека, неспособного приноровиться к семейной жизни – все пронизано ощущением глубокой симпатии и тепла. Люди – просто недотепы... Они глуповаты, не могут соответствовать требованьям жизни, и все-таки в их груди бьются благородные сердца.

Можно поспорить, что этот праздник любви не слишком соответствует замыслу Шукшина. На самом деле его рассказы суровы, бескомпромиссны и часто ранят до крови. Херманис и его труппа игнорируют этот компонент, что особенно коробит в историях про мужа-самоубийцу и про парня, бежавшего из тюрьмы за три недели до освобождения потому, что не мог больше ни дня жить в заключении.

Возглавляемый, но не подавляемый такими звездами, как Евгений Миронов и Чулпан Хаматова, актерский ансамбль подчас чрезмерно напрягается, чтобы придать своим персонажам этакую доморощенную незатейливость. В наихудших проявлениях, когда актеры изображают простонародный говор и ходят по сцене вразвалочку, это действует на нервы. Но лучшие моменты – как Павел Акимкин в роли ужасно нескладного, но страстно влюбленного паренька, твердо решившего сделать городскую кралю своей женой – выглядят чрезвычайно привлекательно.

Недостатки постановки подчеркиваются именно тем, что, возможно, является самой сильной ее стороной – декорациями, разработанными Херманисом и Моникой Пормале. На пустой сцене стоят четыре скамейки и задник, состоящий из огромных панелей с фотографиями, сделанными Пормале на родине Шукшина – в деревне Сростки на Алтае. Фото Пормале, особенно ее подробнейшие портреты реальных жителей деревни, несут в себе неоспоримую подлинность, с которой редко могут соперничать актеры. Глядя на иссохшее лицо слепого старика в цифровом изображении размером в два с половиной метра, мне трудно было серьезно отнестись к молодому переодетому артисту, пытающему сыграть нечто похожее.

Также впечатляет, подрывая при этом достоверность спектакля, народная музыка на фонограмме, звучащей в перерывах между рассказами, пока на сцене происходит смена фотографий. Слушая берущий за душу хор, еще раз вспоминаешь о пропасти, отделяющей истинное от имитации.

Тем не менее, если не придираться к мелочам, трудно (и весьма опромечиво) отрицать изобилие добрых чувств, которое пробуждают "Рассказы Шукшина". Этот спектакль – торжество горячо любимого русского писателя и людей, о которых он писал. Если кто-то сомневается, что Шукшин и его произведения бессмертны, пусть оценит радость на лицах тех, кто смотрит на его литературный мир, оживший на сцене.


[Перевод Светланы Шиковой и Влады Черномордик для Официального сайта Евгения Миронова]