... Наиболее программным в этом смысле является спектакль по роману Гончарова "Обыкновенная история" в старой инсценировке В. Розова. То, что именно Розов когда-то сделал ее для своего любимого театра, – это очень немаловажно. Вырастающие мальчики – это его главная тема в драматургии.

"Обыкновенная история" в актерской судьбе О. Табакова имеет продолжительность жизни целого поколения. В 1966 году в спектакле "Современника" он играл Александра Адуева, молодого провинциала, приехавшего покорять столицу. Роль его респектабельного дядюшки исполнял Михаил Козаков. Он был еще молод для старого циника, поэтому была в нем некая нарочитая брюзгливость, довольно быстро ставшая одной из излюбленных красок этого артиста. Олег Табаков, бывший почти ровесником своего коллеги, смотрелся совсем юным мальчиком, как будто только что явившимся из розовских пьес. Он сыграл тогда страшное преображение человека, не сломавшегося, но приспособившегося. И сделавшего это с пугающей быстротой. Как, откуда появлялась вдруг сытая морда, куда девались порывистость движений, пылающий взгляд? Это было ужасное превращение. Табаков, может быть, и не заглядывал так далеко, но сыграл тогда судьбу поколения. Не своего, не "шестидесятников", а следующего, делавшего карьеры и карьерки в семидесятых, восьмидесятых. Это был спектакль, предупредивший о том, во что могут превратиться молодые "романтики", если их вовремя не остановить. (Один из таких бывших "розовских мальчиков", театровед Марк Любомудров, в 80-е годы так клеймил Мейерхольда, что явственно пахло 37-м годом.)

Сигнал "Современника" тогда никто не услышал. Кстати, чуть раньше, в 1962-м, в спектакле "Горе от ума" в БДТ тоже прозвучало предупреждение – делавший карьеру кудрявенький Молчалин в исполнении К. Лаврова презрительно поглядывал на умного, нелепого Чацкого- Юрского. Все тогда стало ясно: кто нужен России и кто не нужен ей до сих пор. А в современниковской "Обыковенной истории", согласно пафосу 60-х годов, за столами восседали какие-то чиновники, штамповавшие бумаги размеренно и однообразно. Они и людей штамповали не раздумывая. Это была метафора, мало что добавлявшая к смыслу, заимствованная скорее из эстетики театра на Таганке, но казавшаяся очень смелой. Потом Табакова и Козакова сменили Мягков и Гафт, ничего не изменившие в рисунке спектакля. Разве что взгляд Гафта – старшего Адуева – был более грустен, более желчен.

И вот Олег Табаков снова вернулся к этой теме. В сегодняшнем спектакле Петр Иванович Адуев в его исполнении как будто вспоминает себя, молодого. А Табаков, глядя на Е. Миронова, – себя в этой роли. Артист играет всю свою сложную и давнюю историю отношений с этим спектаклем. Он (а не только его герой) грустит о своей юности, усмехается своему прошлому романтизму, он избавляется от иллюзий, он вообще мягче и добрее всех предыдущих дядюшек. Очень важен в спектакле момент, когда Петр Иванович с непонятным для старого скептика волнением подхватывает: "Отчизне посвятим души прекрасные порывы".

Евгений Миронов техничен, точен, обаятелен. Но он как будто смотрит на своего героя со стороны, и эта заметная степень отчуждения делает его исполнение холодным. Поэтому и преображение его не пугает, не огорчает, как будто и сам актер в конце пожимает плечами: "Вот видите, что из него получилось!" Тетушка Елизавета Александровна в исполнении Камий Кайоль с самого начала холодна и замкнута, поэтому и не видно в ней надлома, угасания, так испугавшего Петра Ивановича. Удивительно обаятельна и естественна в исполнении А. Заворотнюк Наденька, первая (не считая деревенскую Софью) любовь Александра Адуева. Вообще, как ни странно, играть юность в молодости трудно, нет дистанции, а когда она появляется, молодость, к сожалению, заканчивается. Тут же все совпало. И не в одной этой роли. Актриса очень интересна и в спектакле по роману А. Минчина "Псих", показанному вслед за "Обыкновенной историей", где она играет медсестричку Ирочку из "психушки". ...