БЕЛЫЙ КВАДРАТ ЕВГЕНИЯ МИРОНОВА

Газета "Трибуна"
19.01.2012
Антонина Крюкова

Любая премьера с участием народного артиста Миронова вызывает неподдельный интерес публики. Для этого не нужно особой рекламы, достаточно одного его имени, и аншлаг будет обеспечен. Что и произошло на "Фрекен Жюли" в Театре Наций, поставленной немецким авангардистом Томасом Остермайером, хорошо известным в Москве.

В течение последних лет и в кино, и на сцене Миронов доказал, что нет проходных ролей для артиста, если тот вкладывает в них всю свою душу и готов раствориться в образе, ничего не требуя взамен. Его творчество можно сравнить с самосожжением, добровольной голгофой, на которую актер обрек себя, прибавив к этому Театр Наций. На удивление многим, он не только согласился его возглавить, но поднял из руин, обаял инвесторов и превратил в прежний театр Корша с новой технологией. Видимо, поэтому, ничуть не портя отношения со своим учителем Олегом Табаковым, Миронов стал потихоньку отходить от МХТ, и в итоге – самый кассовый спектакль "№13" с его участием был исключен из репертуара. В этом отторжении, по-моему, немалую роль сыграло то, что он не умеет раздваиваться, лгать, будучи очень цельным человеком. Вот почему ему удаются рефлексирующие герои, не прощающие ни себе, ни другим измены, изнывающие в поисках гармонии, как князь Мышкин.

До того как я посмотрела спектакль "Фрекен Жюли" по пьесе Августа Стриндберга, непонятно зачем трансформированную под сегодняшний день Михаилом Дурненковым, трудно было представить Евгения Миронова в роли халдея-слуги, в данном случае шофера, переспавшего с дочкой графа и от этого возомнившего себя крутым мачо, способным вскарабкаться наверх. Что же касается Чулпан Хаматовой, сыгравшей богатую неврастеничку, потерявшую смысл в жизни и всякое представление о ней, то тут все было более или менее предсказуемо, поскольку в творческой биографии актрисы подобного рода характеры уже встречались. Но куда на этот раз повернет Евгений Миронов и что нового покажет – предстояло узнать в течение двухчасового спектакля без антракта.

Действие разворачивается на кухне, где по-настоящему готовится еда, идет пар от кастрюль, стучат ножи, шипит жир на сковородках. (Нечто подобное уже было в спектакле Анатолия Васильева "Взрослая дочь молодого человека", поэтому зрителей не удивило предложенное Остермайером реалити-шоу.) А вот снег, падающий сверху в ритме вальса, настраивал на лирическую волну – встречу Нового года или Рождества, что в принципе неважно, потому что ожидание праздника неожиданно превращалось в выяснение отношений прежде безразличных людей разных сословий, решивших поиграть в любовь.

Инициатива исходит от хорошо подвыпившей фрекен Жюли – Хаматовой, случайно забредшей на кухню и обнаружившей там молодую пару: смутившегося Жана и его невесту-кухарку в исполнении Юлии Пересильд. Поначалу Жюли даже не представляет, куда заведет опасный флирт с угодливым слугой, чем закончится ночь, проведенная в его объятиях, как прореагирует на это отец и что произойдет с ней самой после столь низкого падения? В свою очередь, послушный Жан (Миронов) тоже в некотором замешательстве. Он не знает, как себя вести с красивой госпожой, – то ли идти у нее на поводу и притворяться влюбленным, то ли бежать от греха подальше. Но куда и зачем, если обнаженные плечи так привлекательны, а полные губы просят поцелуя, и голова кружится от прикосновения к атласному телу... Август Стриндберг был великим мастером в раскрытии греховной сущности человека, когда природные инстинкты берут верх над разумом и стираются все грани условностей, принятых в обществе. Итак, после любовного пиршества наступает "похмелье", наконец-то бывшие партнеры по-настоящему познают друг друга и обнажается их суть. Увертюра красивого соблазнения сменяется безжалостным рингом, на котором горе-любовники превращаются в соперников, получая "кайф" от нанесенного нокаута. Фрекен Жюли не может простить себе вспыхнувшей страсти к плебею, и потому, ощущая его запах после проведенной ночи, готова содрать с себя кожу, смыть водой ненавистный позор. Чулпан Хаматова, как никто из актрис, умеет передавать внутренний надлом, а то и перелом, ведущий к гибели. Она словно раненый зверек, попавший в капкан, пытается выбраться наружу, чтобы вогнать свои острые зубки в охотника. Только вот Евгений Миронов совсем не похож на охотника, он скорее петух в холуйском курятнике, которому судьба дала шанс прокукарекать. Недаром в начале спектакля на киноэкране проецируется тушка петуха, предназначенного для бульона. По-видимому, Остермайер решил с помощью кухни показать, из каких ингредиентов состоит не только убитая птица, но и сам человек. Увы, это так и осталось тайной.

Тот же Жан, сколько помнил себя, всегда мечтал вырваться из бедного круга, но как только слышал звонок хозяина, внутри у него все обрывалось, и он бросался со всех ног исполнять его приказания. Вот почему Жан не может бежать вместе с фрекен Жюли, только может убить ее несчастную собачку, потому что не понесет наказания, а после помочь ей застрелиться, сказав напоследок: "Все будет хорошо".

На этом спектакль заканчивается, но можно предположить, что этот тихоня и дальше будет карабкаться наверх и приспособляться, потому что хочет пить дорогое вино и одеваться, как хозяин. В финале постановки на экране вместо тарелок с едой, перчаток и отрубленных лапок птицы возникает белый квадрат. Белый квадрат, на котором каждый человек рисует выбранную им дорогу жизни.