П. Бомарше. "Figaro. События одного дня". "Театральная компания Евгения Миронова" (Москва). Режиссер Кирилл Серебренников

Если бы этот спектакль не привезли в Петербург на гастроли, то питерские театралы, начитавшись разгромных столичных рецензий, еще долго бы пребывали в растрепанных чувствах: "что, неужели так плохо?!" Теперь мы удовлетворенно можем констатировать: да, так плохо. В театре "там, где нас нет", дела зачастую идут ничуть не лучше, чем в театральном Питере. "Все тот же толк, и те ж стихи в альбомах", все тот же бесцеремонный режиссерский нахрап, прикидывающийся юношеской непосредственностью, самодовольное невежество под маской непринужденной веселости и непробиваемая пошлость, безуспешно выдаваемая за искренний демократизм. И все тот же Бомарше, что совсем уж занятно.

Серебренникову, похоже, невыгодно продавать одну шутку меньше двух раз – расчета нет – поэтому Андалузия, где происходит действие "Фигаро", переехала поближе к усадьбе Пеньки, знакомые нам по его же постановке "Леса" Островского. И тут и там – стилизованный "советский быт" тогдашней элиты. Сработавшее в "Лесе", решение это роковым образом повлияло на "Фигаро". Если не быт, то тон русской жизни за полтора века не изменился, не изменилась и суть патриархального людоедства в отношениях между "волками" и "овцами". Параллелей с высокой французской комедией тут не много. Совпадения лежат на поверхности: в этом мире, от Пеньков до британских морей, есть хозяева и слуги, всем нужны деньги, многим нужна любовь, "некоторые женятся, некоторые – так". А вот различия, быть может, меньше бросающиеся в глаза, но оттого не менее существенные и важные для драматического конфликта, собственно, и определяют смысл и стиль пьесы. Почему "Женитьба Фигаро" – первая ласточка Великой французской революции? Если не разобраться в этом, пьесу Бомарше и впрямь можно счесть всего лишь затянутым сценарием для придворного капустника.

Дело даже не в том, что превосходные актеры (Евгений Миронов, Лия Ахеджакова, Авангард Леоньтьев, Виталий Хаев, Елена Морозова) в этом спектакле играют грубо, приблизительно, с нездоровым комическим надрывом, развлекая шутками, которые никого не смешат. Дело в том, что именно они играют. Сняв кальку с совкового быта и назначив своего Фигаро "старшим официантом", честолюбивым и исполнительным "винтиком" системы, Серебренников лишил его права на знаменитый монолог (не случайно обаятельному Миронову эта сцена не удается вовсе). Помните высокие каблуки, на которые вставал маленький официант – герой Александра Адабашьяна в фильме "Родня", – чтобы чувствовать себя значительнее? Весь уровень серебренниковского пафоса – на высоту этого каблука. С замечательными представителями обслуживающего персонала незабвенной эпохи блата и дефицита у героев Бомарше общего только род занятий. Разница в ценностях, в отношении к собственному достоинству и чести, а стало быть, – в масштабе личности. Спектакль Серебренникова – это парад низостей, лакейские игры, щедро приправленные свадебным салатом "оливье", "бонтонным" французским шансоном и плебейской лексикой (пресловутый отечественный "гламур" – всего лишь отполированная "феня", недаром "старомодную" шутку об универсальном английском "God damn" заменили удобопонятным "fuck you"). Фигаро Серебренникова хитрее графа, Фигаро Бомарше – умнее. Фигаро Серебренникова – изворотливый провинциал, которому "сильно не додано по жизни", Фигаро Бомарше – образованный простолюдин, который знает свои права. Он щепетилен, как свободный буржуа, и остроумен именно потому, что свободен. И если покушаются на его невесту – он назначает революцию. Все это (и многое другое) Евгений Миронов мог бы сыграть – но такой задачи никто перед ним не ставил. В конце концов, в нескончаемой войне жлобов со снобами потери неизбежны по обе линии фронта.