Этот сезон по праву можно считать сезоном французской классики: "Тартюф" Мольера в "Ленкоме", "Figaro. События одного дня" Бомарше в Театральной компании Евгения Миронова и "Мадам Бовари" Флобера в Театре им. А.С. Пушкина, прямо скажем, немало, чтобы уповать только на случайность совпадений. ...

О спектакле "Figaro. События одного дня" уже много сказано. И ни для кого не секрет, что события не случилось. Команда Евгения Миронова и Кирилла Серебренникова в этом проекте скорее оказалась в стане проигравших, а не победивших. Признаться, не очень-то интересно повторять одно и то же применительно к режиссуре Кирилла Серебренникова, снова и снова фиксировать одни и те же методологические просчеты, которые уже опасно мешают ему самому. Не уверена, что театр "Современник" после его постановки "Антония и Клеопатры" поспешит сделать режиссеру новое предложение. Предполагаю, что и у "Figaro. События одного дня" в ближайшем будущем смутные перспективы. Пройдут премьерные показы, и придется встраиваться в неравный бой с репертуарными театрами: аренда площадки, реклама, реализация билетов – все это требует весьма внушительных вложений средств. Чтобы посмотреть "живьем" на Евгения Миронова, совсем необязательно идти на "Фигаро", а пока и не стоит торопиться.

Поверхностные, немотивированные режиссерские решения кочуют из спектакля в спектакль. Когда Кириллом Серебренниковым действие переносится в наши дни из имения "Пеньки" российской провинции XIX в. или в замок испанского графа Альмавивы ХVШ в., то мало переодеть героев в костюмы новейшего времени, выставить декорации, напоминающие хрущевские квартиры, натянуть характеры классической драмы на современные типажи, кстати, всегда довольно точно подсмотренные наблюдательным взглядом Серебренникова. Тут режиссеру не откажешь в остроумии. И Гурмыжская Натальи Теняковой в "Лесе", и графиня и граф Елены Морозовой и Виталия Хаева в "Фигаро" схвачены социально точно.

Но тут же рядом – не объясняя почему – другие персонажи существуют вне времени и пространства. Из какой жизни появляются родители Фигаро, да и сам Фигаро? Как случайное обретение этой гротескной парочкой сына рифмуется с сегодняшним днем, каким образом почти мелодраматическая история в пьесе Бомарше укоренена в современной реальности? Недостаточно переписать, пусть и остроумно, текст на современный лад. Необходимо найти весьма существенные причины для того, чтобы текст в подстановке ожил, задышал. Декоративными приемами тут не обойтись. Фантиком любуешься до времени, потом все-таки важно в нем обнаружить конфетку. Можно надеть на Марселину Лий Ахеджаковой свадебное платье для ЗАГСа, какие любят наши невесты для того, чтобы один раз в жизни привлечь к себе внимание публики и возложить цветы у местных святынь, а можно и мини-юбку. Ее сожитель Бартоло может быть тихой конторской сволочью, а может и бандюком, последнее, кстати, было бы точнее, коли делать переложение на современную реальность. И почему вдруг Фигаро – авантюрист и страстный жених – превращается почти в розовского мальчика с прямыми монологами в зал о нашем прогнившем обществе? Откуда и зачем такой неловкий пафос? Уж тогда граф Альмавива в спектакле должен стать не просто зарисовкой нового русского, живущего по понятиям, а, жестоким негодяем, которого мы возненавидим и посочувствуем тогда бедному Фигаро и Сюзанне. Пусть столкнется хищник новой формации со слугой, умеющим ловкостью и хитростью защитить себя, свою невесту и даже помочь хозяйке. Пусть у этого Фигаро будет нежная душа, живущая в теле авантюриста. Но Евгений Миронов, кажется, растерян перед этой ролью. Он, тонкий и трепетный артист, вероятно, не понимающий, как все-таки строить роль, начинает повторять интонации двух своих ролей, – Бумбараша и Иудушки Головлева, оттого его монологи имеют прямо противоположный эффект, поскольку кажутся имитацией и социального темперамента, и общественного негодования. Фигаро должен сначала бороться за свою любовь всеми силами собственного предприимчивого характера. Этому герою Бомарше, открывшему дорогу молодой буржуазии, менее всего свойственен пафос, рефлексия и куда более – энергия борьбы за себя и за свое.

Жаль, что спектакль стал еще одним доказательством упущенных возможностей. А ведь можно было бы срифмовать пьесу Бомарше, славящую наступающий век буржуазии, с нашей реальностью. В отечественной традиции принято скептически относится к буржуа. Но ведь Евгений Миронов сыграл же Лопахина, и как сыграл, наделив его и культурой, и тонкостью души, и сохранив за ним черты делового человека. Спектакль мог бы стать подлинным вызовом, пойди он по пути оправдания делового человека, авантюриста, пусть даже с чертами Хлестакова, а как без этого! Поговорите с деловыми людьми, и большая часть из них скажет, что любой проект начинается в России с авантюры, что надо уметь блефовать, крутиться, обманывать, вертеться, врать – будь ты челночник, который перевозит китайские товары, или руководитель банка, нефтяной олигарх или его водитель.

В этом вечном споре русской литературы лишних и деловых людей наши классики сочувствовали всегда Обломовым, но не Штольцам. Пьеса Бомарше как раз одна их тех, что может послужить аргументом в пользу и оправдание делового человека. И вот тогда спектакль "Фигаро" стал бы по-настоящему вызовом и отечественной традиции литературы, и программной точкой зрения, вполне понятной для команды Кирилла Серебренникова, которая бы не просто выбрала название из французской классики, а идеологически осмысленно, рискуя бросить перчатку укоренным национальным стандартам, оправдала, спела гимн деловому человеку новейшего времени. Взамен же этого мы видим спектакль, который, позиционируя себя как современный, авангардный театр, превращается все стремительнее в недоброкачественную антрепризу, любой ценой удерживающей зрителей. В ход идут остроты в духе "Смеходанорамы", актерская игра на публику обращает нас в эру "до Станиславского".

И все-таки, несмотря на очевидную с эстетической точки зрения неудачу, надежда не оставляет, что Кирилл Серебренников найдет в себе силы к существенной внутренней работе, взрастит потребность с большим доверием отнестись к содержанию, слову! Будем надеяться, что настанет время, когда ему самому надоест только разглядывать картинки, но захочется увязать картинку с содержанием, смыслом, идеей.