"ЧАЙКА"

Журнал "Афиша"
20.11.2001
Василий Иванов

На премьере "Чайки" Олега Ефремова двадцать лет назад на сцену вышли Анастасия Вертинская, Александр Калягин, Иннокентий Смоктуновский, Татьяна Лаврова. Рисунок ролей был сделан для них, и бесконечные вводы этот состарившийся спектакль не улучшали.

Сегодня руководство МХАТ направило Николая Скорика, бывшего ассистента Ефремова, на восстановление спектакля. Нину теперь играет Марина Салакова, Тригорина – Михаил Хомяков, Треплева – Евгений Миронов, все – артисты Театра п/р О. Табакова. Аркадину продолжает играть Ирина Мирошниченко, Сорина – Вячеслав Невинный, Евгения Добровольская стала играть Машу. Но только одна актерская работа в сегодняшней "Чайке" занимательна, и еще одна работа способна со временем придать спектаклю смысл. Первая – Маша, сыгранная Евгенией Добровольской внятно, крепко, с актерским азартом (особенно хороша сцена прощания Маши с Тригориным, когда умная, несчастная героиня Добровольской пьянеет и становится все более сутулой, расхлябанной и жалкой). Вторая – это Треплев в исполнении Евгения Миронова. Миронов придумал своему Треплеву дивной красоты руки, которые живут будто отдельно от тела, и заполняет то и дело возникающие энергетические паузы спектакля их плавными движениями. Придумал, что у Треплева страшные головные боли, внезапно наступающие, как морок, как сумасшествие: сжимается в комочек, зажимает голову руками так сильно, будто хочет раздавить, уничтожить собственный мозг, качается из стороны в сторону, сидя на корточках.

Миронов играет восторженного юношу, который с удивлением почти радостным выясняет каждую минуту, что мир ему не рад, что родным он мешает и уйти ему некуда. Таким Треплев остается до финала: беззащитным, трогательным, не очень талантливым, но очень славным. В четвертом акте его руки словно прирастут к телу – прямые, зажатые, потерявшие способность взлетать. Миронов растерян. Очевидно, что на премьере был показан не результат, а этап работы Миронова над образом. И в том, что на первый взгляд кажется недостатком спектакля, и заключается единственная возможность его дальнейшей жизни.