ОБРАЩЕНИЕ К ЗРИТЕЛЮ

Газета "Санкт-Петербургские ведомости" №030
18.02.2011
Катерина Павлюченко

В Петербурге гастролировал московский Театр Наций. Он показал свою последнюю премьеру "Калигула", поставленную литовским режиссером Эймунтасом Някрошюсом, еще раз привез "Рассказы Шукшина" латыша Алвиса Херманиса, еще пару спектаклей и артиста Евгения Миронова. На него, собственно, и продавали билеты по цене от шести до двенадцати тысяч рублей.

Я не случайно выделила артиста Миронова в отдельную категорию. Судя по несложным наблюдениям, Миронов (как и многие другие заметные артисты театра и кино) для публики – отдельный аттракцион. Который, увы, никак не связан с театральным искусством. А если и связан, то очень опосредованно. И ладно бы, когда зритель идет на продукцию, которую прокатывают в наших ДК. Во дворцах культуры не всегда показывают что-то высококультурное. Московский антрепризный чес: два-три известных лица, низкосортная пьеска, отсутствие режиссера и сценографии. Билеты по безумной цене. И "пипл хавает": ходит, как в зоопарк, посмотреть на "живых" Хазанова, Гаркалина, Нагиева, Васильеву и других... Про эту ситуацию давно все ясно. Театр такой не просто работает на потребу публике, он уже не знает, как ей угодить, и готов ботинки Господину Зрителю чистить.

Здесь же, во время гастролей Театра Наций, ситуация возникла просто извращенная. Одна из самых интересных, болезненных, сложных пьес мирового репертуара – "Калигула" Альбера Камю. О взаимоотношениях человека с властью и с самим собой. О достижимости и недостижимости идеалов. О том, что, стремясь всю жизнь "достать луну", мы пропускаем нашу единственную и неповторимую жизнь. Много о чем говорится в этой пьесе, в трех предложениях трудно сформулировать. Понятно одно: многослойности текста хватит на километры спектакля. За него берется режиссер, каких в мире мало: Эймунтас Някрошюс. О том, что получилось в итоге, нужен отдельный разговор. В постановке много плюсов, но не меньше и промахов. Но я не об этом сейчас. Каким бы ни был спектакль, любого постановщика может спасти гениальный текст Камю. Он, что называется, самоигральный. Но – требует максимальной сосредоточенности.

Что мы видим на спектакле? Едва ли не при каждом появлении артиста Миронова – взрыв аплодисментов. Монолог артиста Миронова или его тезки Марии Мироновой – аплодисменты.

Господа зрители! Солистам посреди спектакля аплодируют в балете и опере. В драме – ни-ког-да! Это же моветон. Это стыдно, в конце концов. Это мешает действию спектакля. И это развращает самих артистов. Даже таких талантливых, как Евгений Миронов, роли которого уже не различить. Он, как магнитофон, проигрывает одну и ту же пластинку, а вы аплодируете. За лицо, за имя, за "медийность", за гламур и глянец.

Хотя аплодисментов стоя и криков "браво" чаще всего заслуживают другие. В том же самом "Калигуле" наш с вами соотечественник петербуржец Алексей Девотченко. Но "своих" мы начинаем любить только тогда, когда они становятся "глянцевыми". А пока они совершают ежедневные обыкновенные чудеса на своем месте, в своем театре, в своем городе – вы не обращаете на это внимания. И не отдаете двенадцать тысяч рублей за билет. А потом они, как трио Хабенский-Пореченков-Трухин из Театра Ленсовета, как Вадим Демчог, ныне известный вам как доктор Купитман из сериала "Интерны", а ранее, между прочим, – артист Небольшого драматического театра, – уезжают из родного города в погоне за длинным рублем. И только когда они разменивают свой талант на дензнаки, а их лицами рекламируют бульонные кубики и обклеивают вагоны метро, вы их замечаете. И аплодируете стоя. Вопрос: за что?