Бум-ба-раш!.. Лихое имя взрывается гранатой, грохочет барабанной дробью, гремит медью полковых труб? Бумбарашка – домашнее, ласковое, уютное, как печка да завалинка, такое до невозможности штатское прозвище... Придуман Гайдаром без расчета на бессмертье. Возрожден на сцене Горьковского ТЮЗа. "Оэкранен" в телефильме и долгие годы любим под фамилией "Золотухин". И вот – четвертое явление героя трудовому народу на подмостках театра-студии "табаковцев". "Страсти по Бумбарашу" (режиссер В. Машков) – новое осмысление жития бравого солдата, которому чертовски надоело воевать, а хочется совсем простого – быть живым.

События, диалоги, монологи, словесные и песенные, – почти те же, что и в сценарии Е. Митько. Но вот "порядок слов" в пьесе Ю. Кима – собственный. Расставшись с застойным псевдонимом "автор текстов песен Ю. Михайлов" стал Автором. Бумбараш в спектакле не выбирает, в какой цвет "перекрасить" видавшую военные виды гимнастерку. И белый, и красный, и зеленый ему не по душе.

Бандит Гаврила (С. Беляев) в новой версии – единокровный брат Бумбараша (Е. Миронов). Обоих легко представить детьми, деревенскими мальчишками, гоняющими кур по пыльной дороге. Но теперь куры – собственность "плохиша" Гаврилы. И дом, и самовар, и красивая Варя (А. Заворотнюк) – все прибрано к Гаврилиным ручищам, пока мальчиш Бумбараш в войну "играл". Только и осталось общего, что любимая песня.

Этот самовар с блестящими боками, по-буржуйски пузатый, этот крепкий чистый стол, за которым всем хватит места (художник А. Боровский), заложниками, пленниками кочуют по всему спектаклю. Их отбивают красные от бандитов, белые от красных – как скипетр и державу, как родную землю, которую не поделить. Власть переменилась, и "неделимый" стол накрывают новой скатертью-самобранкой – боевым знаменем соответственного колера. А Бумбараша, который каждой власти нужен и люб на свой манер, едва не распяли все на том же столе-кресте.

Белые, красные, зеленые в спектакле в равной степени и одновременно и мерзавцы, и милейшие люди. Атаманша Софья Николаевна (О. Блок-Миримская), бывшая этуаль с драматической (без шуток) судьбой, изящно и небрежно отправит к праотцам марксизма Яшку-коммуниста (А. Мохов). Умей Яшка бросать гранату – действовал бы ею, а не стендом с наглядной агитацией и не томом "Капитала". Как славно спелся с Бумбарашем "мазурик" Левка (В. Егоров)! Ах, и хорош он в элегантных костюме и шляпе, свистнутых, видимо, в модной лавке какого-нибудь недобитого жмеринского "мсье Жака" (под пиджаком, впрочем, ни рубашки, ни манишки). Левка будет также – небрежно и буднично – расстрелян героическим Василием Ивановичем (В. Александров), явившимся на сцену прямехонько из анекдота. А начитанные белые офицеры (А. Неклюдов, М. Хомяков, Д. Щербина) поставят яблоко на голову Бумбараша – как в "Вильгельме Теле" – чтоб палить по живой мишени. Все они, по очереди становясь в позы конных статуй при полном отсутствии лошадей, излагают программы-максимум – всем подавай, как "кофе с какавой в койку", светлое будущее дорогой России.

Знакомая музыка В. Дашкевича "овеществлена" не только наизусть известными "текстами" Кима. Она материализована в пластическом решении спектакля, прицельно точном для каждого героя и общих замысла и стиля. Резкие, убыстренные движения напоминают походку, жестикуляцию персонажей старой кинохроники. Или – как если бы лубок времен германской войны превратился в мультипликацию. Но вдруг герои "каменеют" картинно – будто старинное фото на негнущемся паспарту. Проводы в солдаты? Первая отчаянная пляска Бумбараша застывает на пике иступленного веселья: гармонь в руках разорвалась надвое. Музыка – пополам. И жизнь. Танец красноармейцев – гибрид танго из немой фильмы с простодушной кадрилью: кокетливо прижимаются, жеманно отстраняются от нескромных кавалеров нарядные женские платья из реквизированного сундука вместо натуральных партнерш. И такая грусть в этих потешных визави (хореограф А. Сигалова)... "Психическая" атака белых – как бы остановленный кадр из "Чапаева". Только Поручик, Князь, Барон и прочие "оболенские" щеголяют последней выправкой, полулежа и сидя – словно перед фотографом, который уже поджигает свой магний.

"Страсти по Бумбарашу" – взрывной, заводной, куражный и победительно молодой спектакль. Разумеется, "нет предела совершенству". В том числе и в овладении мастерством сценической речи. Теперь же, когда поют "бандиты", явственно различимо одно слово, да и то – "хрен". Не сразу действие обретает настоящий темп. Так, Бумбараш совершает свой полет "на воздушном на шару" столь томительно долго, будто по-всамделишному отправился "к германцу в тыл". Издержек – наперечет, и они не заслоняют главного.

Новый Бумбараш-Миронов, конечно, родня золотухинскому Бумбарашу музыкальностью, темпераментом. Но его генеалогическое древо – обширнее, со старыми корнями и новейшими побегами. Герой Миронова – близкий родственник всем Иванушкам-дурачкам из русских сказок, всем Ванькам-встанькам из шуток-прибауток, всем солдатам, варившим "на гражданке" суп из топора, и, конечно, Ивану Чонкину. Единственная тайна этого мальчиша Бумбараша – совсем не военная: изо всех сил быть живым, быть "своим", а не белым, не зеленым, не красным. Как бы не мечталось о последнем его родителю А. П. Гайдару.

В гражданской войне не будет Дня Победы. В финале спектакля – ее "апофеоз" (см. полотна Верещагина и Дали): как дрова в поленнице – мертвые. И только после темноты – вспышка света: все рядом, все вместе – на последней "фотографии" спектакля.