...Мы живем в загадочной стране – как будто переломленной на две части. Телевизор показывает жизнь богов и божков современного попсового олимпа... А окно – обычную жизнь. И кажется, нет никакого дела нашему провинциальному пространству – до заоблачной столичной жизни, а им – до нашей.

Но иногда все-таки случаются чудеса, и оказывается, что и там живут не загадочные звезды, да и мы – тоже совсем не инопланетяне...

Таким чудом можно считать спектакль, который несколько дней назад был показан в Санкт-Петербурге. Постановка наделала много шуму, в столичной прессе ее уже назвали событием года. Это работа знаменитого латышского режиссера Алвиса Херманиса "Рассказы Шукшина", осуществленная в столичном Театре Наций. Модный европейский режиссер берется ставить, казалось бы, не очень модную прозу русского писателя, всю жизнь рассказывающего правду о нас – тех, кто населяет эту вселенную под названием Россия – от края и до края.

Всего в "Рассказах Шукшина" занято восемь актеров, которые умудряются сыграть по 9-10 ролей и небольших эпизодов. На сцене огромные щиты с фотографиями, крупным планом на них жители Сросток – алтайского села, родины Шукшина, наши современники... Очень необычный это спектакль... Театральная условность в нем самым неразрывным образом сливается с реалистичными фотографиями.

Не "деревенский" писатель Шукшин. Не о конфликте деревни с городом писал, а о конфликте человека с самим собой – со своей душой, совестью, сердцем... или, наоборот, – о гармонии. О том, как хорошо бывает жить – или как больно и страшно. И страшно умирать... И что страшнее смерти – одиночество. Как просто быть счастливым, и как горько не быть им... И именно это показывают столичные актеры в спектакле такого непонятно-далекого для нас прибалтийца.

У Шукшина нет маленьких людей, у него нет людей простых... у него всегда люди – НАСТОЯЩИЕ. И это самое главное, что удалось режиссеру и артистам показать. И вот эти люди – в исполнении самых знаменитых московских артистов – вдруг полностью сразили избалованную столичную публику. И напомнили ей, что мы один народ, живущий в одной стране...Таким же ярким, пробуждающим память и совесть напоминанием стал спектакль "Братья и сестры" по роману Федора Абрамова.

Перед премьерой актеры, занятые в спектакле, во главе с художественным руководителем театра Евгением Мироновым встретились с журналистами. На пресс-конференции от "Свирских огней" побывали и мы, и сегодня предлагаем подпорожцам познакомиться с мнением известных актеров России о творчестве писателя Василия Шукшина.

ВОПРОС: Это ваши первые гастроли?

ЕВГЕНИЙ МИРОНОВ: Это первые гастроли Театра Наций и первые гастроли "Рассказов Шукшина"...После Питера мы едем в Вену, потом в Ганновер, Финляндию, в Прибалтику, гастроли расписаны до конца года. В декабре поедем в Сростки. Туда, где родился Василий Макарович. Потому что мы были там, когда репетировали, и мы просто обязаны сыграть для жителей его родного села и для тех людей, которые нам очень помогли. Восемь дней мы там жили и общались с замечательными жителями этого удивительного края, одноклассниками и соседями писателя.

ВОПРОС: Это было Ваше предложение – поставить именно Шукшина?

МИРОНОВ: Эта идея режиссера Алвиса Херманикса. Мне такое даже в голову не могло прийти. К стыду своему, признаюсь: на тот момент Василий Макарович казался мне персонажем из советского прошлого. Какие-то истории про сапоги, самовар. И вдруг для меня открылся новый Шукшин. Великий писатель и драматург с мировым именем. Когда мы играли "Рассказы" в Москве, к нам приходили иностранцы и плакали. Я сначала не понимал, говорил: "Да, это – наша жизнь, зачем вы-то плачете?" Они отвечали: "Эти истории – и про нас тоже!" Мол, сюжет, описанный в рассказе "Сапожки", мог произойти в нормандской деревне, где-нибудь под Осло. Меня это сильно удивило. Оказалось, что Шукшин писал про всех, а не только про нас. И сейчас мы играем его с таким удовольствием! Я давно так не радовался и не летал! Спектакль очень сложный. В основе спектакля – десять рассказов. И у каждого из нас – десять ролей. Самых разных: Чулпан Хаматова играет и комара, и корову. Не говоря уже о замечательных женских характерах, очень сложных.

ВОПРОС: А можно узнать, чья идея с фотографиями?

МИРОНОВ: Вы знаете, замечательный художник Моника Пормале, которая поехала в Сростки за две недели до нашей поездки и мучила местных жителей, пока делала снимки. Они еще не в курсе, что они попали в такую историю, они не видели еще эти фотографии, На спектакле пока была только одна женщина из Шукшинского музея. И была вся в слезах, и говорила, что даже не представляла такого воздействия на зрителя, когда увидела лица людей, которых ежедневно встречает на улице, в магазине, в поле.

ЧУЛПАН ХАМАТОВА: Декорации были основной идеей, и мы боялись, что большие портреты нас "съедят" и переиграют. Сейчас соревнования с ними внутреннего нет никакого, есть повышенная ответственность, потому что люди-то живые и очень стыдно расслабиться и быть нечестными по отношению к ним.

ВОПРОС: Было ли у Вас открытие Шукшина?

ХАМАТОВА: Женские персонажи у Василия Макаровича вызывали панику, они все были большие, громкие и злобные. И сделать их разными было, конечно, трудно. Потому что было ощущение, что это одна женщина переходит из одного рассказа в другой. Но потом материал стал самопроизвольно развиваться, эта проблема ушла и они стали разными.

ВОПРОС: Какой Шукшин у Вас любимый: в театре, кино, литературе?

МИРОНОВ: Он, конечно же, разный, но для меня открытие было в том, что я увидел его трепетность души, настолько тонкой, что взгляд продавщицы, которая продавала эти сапожки, убивал. Такая обнаженная обида на людей, которые не понимают, что надо быть добрыми. Когда мы приехали в Сростки, то увидели, как люди очень похожи на Василия Макаровича. Они сначала были колючими. Потому что их замучили заезжие журналисты, которых интересует только то, под каким кустом валялся пьяный Шукшин... Мы были первыми, кто приехал, чтобы узнать суть их провинциальной души. В последний день, когда мы прощались, столы для нас накрыли, пели нам разные частушки.

ВОПРОС: Но среди жителей, наверное, есть и те, кто обижен на самого Шукшина. Какие-то прототипы его героев, которых он ославил в своих рассказах, чудиками сделал?

ХАМАТОВА: Да нет у Шукшина никаких чудиков! Это все придумали критики и литературоведы. Уверена, что сам Василий Макарович понимал, насколько его герои глубоки и огромны. Да, он про них писал, иногда шутил, даже ерничал. Кто-то не очень умный обиделся. Мы в жизни часто не можем понять друг друга. Не думаю, что Шукшин хотел кого-то обидеть.

МИРОНОВ: Мы виделись там с родственниками Василия Макаровича, его одноклассниками. Было интересно на них посмотреть, найти характер. Девчонки наши потрясающе схватывали бабушек, к которым приходишь и они тут же достают арбуз. Я и не знал, что там арбузы растут. А потом я познакомился с прототипом Глеба Капустина, которого по рассказу "Срезал" я играю. Этот человек никак не шел на контакт. Обиделся он на Василия Макаровича. И вдруг вижу: идет по деревне мужик и тащит телегу. Сам, без лошади, упирается, а за ним жена – уставшая, еле бредет. Они в поле картошку собирали. Я предложил: давайте помогу! В ответ услышал: "Не надо нам помогать", – и по интонации понял: это он! В общем, я впрягся, как-то дотащили, поговорили потом. Это такие люди, глубокие, корневые, настоящие. Как Солженицын или академик Лихачев. Мощнейшие характеры, трагические иногда, от которых мы в столицах отвыкли. Шукшин писал не про каких-то чудиков, у него борозда глубокая! И Алвис Херманис, когда приступил к репетициям, сбивал с нас ошметки нашего поверхностного представления о Шукшине.

Спектакль получился потрясающим. У подпорожцев, к сожалению, нет возможности его посмотреть. Но они могут обратиться к первоисточнику, прочитав рассказы Шукшина и осознав, что страдания и переживания их героев нам близки и понятны.


*Ольга Павлова – администратор нашего сайта. Выносим большую благодарность Ольге и ее сестре Елене Васильевой за предоставленные фотографии и аудио с пресс-конференции, а также за эту замечательную статью.