ШУКШИН НА РАССТОЯНИИ

Газета "Волжская коммуна"
28.09.2010
Ксения Аитова

Хаматова и Миронов два вечера выходили на самарскую сцену

Гастрольный сезон начался в Самаре ударно – сразу с "Рассказов Шукшина". Поставленный два года назад, спектакль до сих пор остается одной из самых популярных московских постановок. И просто одним из лучших спектаклей последних лет.

Справедливости ради нужно сказать, что в Саратове сейчас прошли целые гастроли Театра Наций с тремя спектаклями, а в Самару привезли только "Рассказы Шукшина" (организаторы – агентство "Л-Концерт"). Но уже это – большое событие, задавшее очень высокую планку только что начавшемуся сезону, и решительно непонятно, как на этом фоне будет смотреться наша обычная театральная жизнь.

"Рассказы Шукшина" – первая работа в России латыша Алвиса Херманиса, одного из лучших молодых режиссеров Европы, в которой к тому же играют Чулпан Хаматова и Евгений Миронов.

Я смотрю спектакль во второй раз. В первый раз не играла ушедшая в декрет Чулпан Хаматова, зато из партера Театра на Малой Бронной было видно всю сцену. На этот раз в Самару приехала Чулпан, но с третьего яруса легче рассматривать люстру театра драмы, чем происходящее на сцене.

И тем не менее спектакли смотрелись почти идентично. Правда, для выездов Театр Наций сократил постановку на две части из десяти, но композиция и суть от этого не изменились.

Хаматова играет просто роскошно. Прекрасны, легки, разноплановы и остальные артисты. Но по-прежнему могу сказать, что ни в одной работе Евгений Миронов так однозначно не утверждает своей гениальной актерской виртуозности. Он здесь солирует как та скрипка Страдивари, с которой, говорят, сравнивал русских актеров Херманис.

Почти ничем, как ни странно, не отличаются прием и публика. В Москве "Рассказы Шукшина" – модный спектакль, на который собирается блестящий зал. В Самаре на недешевые гастрольные спектакли ходит бомонд (в понедельник, например, были замечены Александр Хинштейн, Грант Безрученко, Михаил Дегтярев). Зал смеется в тех же местах, разве что иногда громче и дольше аплодирует. Это еще раз подчеркивает существенную разницу между Шукшиным и Херманисом. Режиссер не взял в спектакль магистральную тему писателя – оппозицию между городом и деревней.

ЗАТОСКОВАЛ

Херманис делает во всех смыслах стилизаторский спектакль. Во время репетиций актеры ездили в шукшинские Сростки, но напрямую из алтайского села в постановку взяли только огромные фотографии Моники Пормале. Подсолнухи, лица стариков и детей, медсестра и продавщица, кусок панельной пятиэтажки – фотографии в духе рекламы Benetton служат задником в этой минималистичной сценографии. Дощатый помост и лавка – вот и вся деревня. Актеры сидят на лавке, лузгают семечки, поют песни (не алтайский, но аутентичный фольклор) и рассказывают одну за другой шукшинские истории. Восемь актеров (Юлия Свежакова, Юлия Пересильд, Александр Гришин, Дмитрий Журавлев и другие) больше рассказывают, чем показывают, держатся от своих героев на некоторой иронической дистанции, постоянно выходят из роли и играют каждый по нескольку персонажей, порой густо-шаржево, да еще и одеты в цветастые сарафаны и платочки, напоминающие скорее о моде последних сезонов, чем о правде деревенской жизни.

Этот полностью лишенный бытовизма, потрясающе человечный, смешной, легко гротесковый спектакль выглядит лощеным и готовым скатиться в эстрадные миниатюры. Но Херманис знал, для кого его ставит. Он отстраняется, как может, от излишнего погружения в деревенское, чтобы не сказать залу: "Вот, смотрите, они!"

Так просто разыгранные рассказы цепляют за что-то главное, наше. Безграничная сила сибирской породы – и при это полное незнание, что с этой силой делать. Неприменимость. Непонятность. Несуразность. Эти шукшинские герои действительно кажутся странными – как будто не о нас написаны. А ведь о нас. Евгений Миронов использует на шукшинских чудиков всю свою актерскую палитру. Он просто виртуозно меняет образы: то свернувшийся калачиком на лавке говорливый дед, то горбатый подкаблучник, увлеченный диковинным микроскопом, то слепой и прямой, как струна, певец, не желающий "вязать носки" в инвалидном обществе... А на финал Херманис оставил ему и нам сбежавшего за три месяца до освобождения из тюрьмы Степку. Зачем сбежал? Затосковал...