На сцене филиала знаменитого Малого театра Джеймс, Мэри, Эдмунд и Джейми Тайрон пытаются распутать клубок взаимных предубеждений и претензий и спасти друг друга в спектакле "Долгий день уходит в ночь" по пьесе Юджина О'Нила. В маленьком театре-студии Олега Табакова новобранцы "Билокси Блюз" Нила Саймона познают жестокость и братство под звуки цыганской песни "Очи черные". ... Называйте это "Бродвей на Москва-реке" или "Американцы идут". Советский театр, которому дали голос Станиславский и Мейерхольд, сегодня заговорил с американским акцентом. ... Как выразился критик Сергей Островский, "Билокси Блюз" и другие постановки американских пьес в России доказывают, что "актерам могут нравиться герои, которых они играют ... что театр не должен существовать только для того, чтобы пропагандировать политические идеи". "Американские пьесы имеют своеобразный резонанс. В них люди видят отражение своих собственных проблем и мыслей", – говорит Виталий Вульф, переводчик Теннесси Уильямса и исследователь истории американской драматургии в Советском Союзе.

... "Билокси Блюз", в особенности, ставит перед советскими зрителями ряд проблем, которые здесь редко затрагиваются или обсуждаются лишь в строго предопределенном моральном контексте. Одна из них – тема страха, которым охвачены парни, готовящиеся идти на войну, тема, которая задевает за живое любого в стране, потерявшей тысячи молодых солдат во время 8-летней войны в Афганистане. Войны здесь всегда справедливые, a советские солдаты, как правило, храбры и ангелоподобны. Но когда рядовые в "Билокси Блюз" с тревогой говорят о возможной смерти, такие понятия, как "правильно" и "неправильно", исчезают, a ощущение страха остается. Одна из самых сильных тем пьесы – тема антисемитизма, конфронтаций рядового Арнольда Эпштейна и сержанта Мервина Туми, горечи, личной неприязни и странного притяжения, которое существует между двуми людьми, принадлежащим разным мирам. Хотя со времен сталинских антисемитских репрессий конца 40-х – начала 50-х годов уже успело вырасти новое поколение, еврейская тема до сих пор редко поднимается на советской сцене. Когда она все же затрагивается, то не выходит за пределы знакомого "штетла" Шолом-Алейхема или же сводится к моральным нравоучениям ("Не эмигрируйте!" – призывает пьеса "Ул. Шолом-Алейхема, д. 40"). "Билокси Блюз" показывает антисемитизм без прикрас, смертельный в своей неприкрытой наготе. "Я не знаю, видели ли мы когда-нибудь такое правдивое изображение того, как обращаются с евреями", – говорит театрал-еврей. "Американские пьесы – безжалостные, сильные", – замечает Вульф. "Они сдирают с мира маски".

Премьера спектакля "Любовь под вязами" тоже станет знаменательным событием, но немного другого плана. Театр и актеры – русские. А режиссер, впервые на московской сцене, – американец. Марк Ламос из Хартфордской сценической компании – один из четырех американских режиссеров, которые собираются приехать в Советский Союз в следующем году, чтобы поставить здесь американские пьесы. Второй, Теодор Манн, будет сотрудничать с Малым театром. В ближайшем будущем ожидается приезд и двух других режиссеров. ... Ламос и Манн считают, что их задачей является познакомить советскую публику с подлинным американским театральным стилем. В первые же дни после приезда оба режиссера с изумлением обнаружили, насколько велика разница между советской и американской манерой игры. Разница эта заключается в накале эмоций. "Такое впечатление, что им (русским актерам – C.У.) трудно сдерживать себя. Их чувства накаляются с начала сцены", – говорит Ламос. "Это заметно, и пик можно предвидеть. Диафрагма поднимается, грудь надувается и ты знаешь, что сейчас они пойдут декламировать". Ламос старается не поощрять эту тенденцию, которая особенно проблематична в русских постановках американских пьес. "У них эмоции зашкаливают", говорит Манн. Но в то же время добавляет: "Ценность тут состоит в том, что представители другой культуры смотрят на наш материал через свою призму. Так же, как и мы смотрим на их классику с точки зрения нашей культуры. Их не учили этому в прошлом. Без багажа предыдущих знаний они чисты и невинны. Они подходят к теме без предубеждения".

Несмотря на обилие стереотипов – так, в "Долгом дне..." персонаж Джеймса Тайрона, актер из Коннектикута и ирландец по происхождению, носит ковбойскую шляпу – "русские постановки дают нам великолепные новые интерпретации наших старых, привычных героев", – поясняет Манн. Например, Мэри, мать в "Долгом дне...", показана гораздо более властной и чувственной женщиной, чем западная публика привыкла ее видеть. Но что более важно, добавляет он, это то, что "у зрителей теперь есть возможность увидеть нас, наши пьесы, познакомиться с нашей культурой. Те пьесы, что дошли сюда, лучше всего представляют нашу философию, нашу страну, наши собственное смятение чувств. Наши пьесы не показывают жизнь уютной, раз и навсегда решенной. В них происходит переворот. Наверно, есть что-то в эмоциональной революции или эволюции, через которую сейчас проходят русские, что заставляет их сопереживать нам".


[Перевод Светланы Уокер для Официального сайта Евгения Миронова]