"Анекдоты" в Театре Табакова – мрачный, чтобы не сказать жестокий, спектакль Валерия Фокина, на котором публика валяется в проходах от хохота. Сугубо русский "смех сквозь слезы" обретает у Фокина черты фарса с нездоровым вывертом. Режиссер вернулся к одноактовой пьесе Александра Вампилова "20 минут с ангелом", поставленной им в 1973 году в "Современнике", снабдив ее предисловием в виде инсценировки рассказа Достоевского "Бобок". Невероятно, но два произведения, написанные с разрывом почти в сто лет, подходят друг к другу, как два кусочка одного пазла.

"Бобок" (1873) – история о подвыпившем писаке, которому слышатся голоса метверцов на кладбище. "Ангел" (1962) – горькая карикатура на упадок современных нравов, в которой два пьяницы и несколько наблюдателей мучают доброжелательного незнакомца в уверенности, что его благие намеренья – хитрая уловка. Персонажи обеих историй – ветви одного семейного древа.

Их связь подчеркивается декорациями Вольдемара Заводзински. Прозрачный трехэтажный склеп, полный "живых" и мертвых тел в первом акте, превращается в подвал под ногами персонажей второго действия. Ефим Удлер режет кладбищенский мрак "Бобка" узкими яркими лучами, выхватывающими из тьмы только лица и руки, а в "Ангеле" заливает неприкрытым светом все пространство, создавая атмосферу дешевой провинциальной гостиницы.

В роли краснорожего слюнявого писаки в "Бобке", Владимир Машков не просто выпивоха, a пьянь космическо-комических пропорций. Заплетающимся языком он произносит злобные тирады о временах и нравах, в приливе гордости принимая пушкинские позы, пока голоса мертвецов не заставляют его замолкнуть.

Компанией кадавров Фокин распоряжается мастерски. Застывшие, с закрытыми глазами, они начинают с невнятного бормотанья о картах и ценах на могилы, но вскоре входят в азарт, вспоминая свои сексуальные похождения. Когда один разлагающийся труп замечает, что "еще пожил бы", вся бражка разражается недвусмысленным гоготом. А когда жулик Клиневич (Сергей Безруков) чуть не вылезает из гроба и предлагает присутствующим прожить последние пару месяцев – до полного разложения – "в самой бесстыдной правде", общий ажиотаж достигает предела: руки мертвецов синхронно дрожат, они разом корчатся и переворачиваются в могилах. Но тут ошеломленный писатель теряет контакт с потусторонним миром.

Паноптикум не совсем бесплотных характеров, собранный Достоевским – мелкие личности с непомерным гонором, при этом трогательные в своей человечности – обретает новую жизнь в лице двух командировочных Вампилова. На третий день запоя у Угарова (Машков) с друганом Анчугиным (Олег Табаков) не осталось ни копейки. Анчугин орет в окно, что ему нужны деньги, входит незнакомец и предлагает солидную по тем временам сумму – сто рублей. Такая необьяснимая щедрость вызывает не благодарность, а подозрения, так что алкаши связывают чудака и пытаются выяснить, что он из себя представляет.

Евгений Миронов с розовыми щечками, белесыми бровями, дурацкой прической и суетливыми манерами – очень земной "ангел". Кроткий и вежливый, с легким налетом грусти, он не "раскалывается", пока мучители не грозятся сдать его в сумасшедший дом, а потом признается: хотел отдать деньги первому встречному, чтобы искупить вину перед заброшенной матерью, которую только что похоронил. Машков и Табаков переигрывают с бесстыдством, которому позавидовали бы мертвецы из "Бобка", но со временем их наглый спотыкач обретает некое доморощенное обаяние. Табаков в роли, сыгранной им у Фокина 23 года назад, утерял обезоруживающую искренность своей юности. Его колебания между апломбом и самодовольством спасает по-прежнему бойкий комедийный дар.

Выигрывает в фокинской комбинации "Бобок", но оба "анекдота" рассказаны с точным, живым и убийственным юмором.


[Перевод Влады Черномордик для Официального сайта Евгения Миронова]