<...>Театр Наций в сентябре открыл после реконструкции свою историческую сцену, а в декабре показал на ней премьеру – спектакль "Фрекен Жюли" по пьесе Августа Стриндберга в постановке руководителя берлинского театра "Шаубюне" Томаса Остермайера. Главные роли исполнили худрук театра Евгений Миронов и Чулпан Хаматова, а история аристократки, согрешившей с лакеем, перенесена в наши дни – над сценической адаптацией произведения работал драматург Михаил Дурненков. Таким образом, фрекен Жюли здесь дочка не графа, но генерала, Жан превратился в водителя, а место стринбергской кухарки заняла домработница Кристина (Юлия Пересильд).

Место действия стараниями сценографа Яна Паппельбаума выглядит как кухня, оформленная минималистично: длинный стол в центре, уставленный бытовой техникой. А над столом двигается камера, снимая "вид сверху": одной из ключевых и самых впечатляющих сцен, задающих тон спектаклю, становится снятый таким образом процесс разделывания курицы.
Ольга Галахова для РИА Новости: Та психологическая борьба, которая случится между ними (героями Миронова и Хаматовой – прим. ред.), есть не только война полов, но еще и через взаимные оскорбления и унижения у обоих актеров проскальзывает в игре, что каждый борется с самим собою, с собственными клише и табу, зарытыми в сознании. В этом смысле ее опыт – умершая мать, которая ненавидела отца, заразила дочь ненавистью и недоверием к миру, а его опыт – детская любовь к богатой девочке, которая обнаружила всю пропасть социальной дистанции и навсегда уложила жизнь в формат обслуги.
"Фрекен Жюли", благодаря Дурненкову и Остермайеру, зазвучала почти как новая драма, стала остросоциальной, в отличие от оригинала, где на первом плане все-таки война полов. Неравенство главных героев – нуворишей и прислуги - оказывается поверхностным, нет здесь ни "голубой крови", ни сословных различий, ни многовековой истории. Оттого еще глубже кажется разделяющая Жюли и Жана пропасть: в этом новом мире, история которого укладывается в 20 с небольшим лет, все измеряется деньгами, быстро накопленными и постоянно преумножающимися, и нет места чувствам.