В Пловдиве проходит двухмесячный "Европейский месяц культуры"

... Публика в Болгарии самая непосредственная, и отношение к ней такое же. Здесь можно запросто забрести на престижный оперный спектакль в переполненный зал, и тебе тихонько принесут стул, особо не разбираясь, кто ты. Если нравится – аплодируют стоя минут по пятнадцать (как было на спектаклях Някрошюса и Стуруа). С "Гамлетом" Штайна дело обстояло сложнее – из душного зала в павильоне Пловдивской ярмарки весь спектакль потихоньку вытекала публика, и к концу зал опустел примерно на треть. Оставшиеся две трети опять же не поскупились на восторги, и атмосфера в зале напоминала концерт популярной музыки. На следующий день патриарх болгарской сцены 75-летний режиссер Вили Цанков выступил с гневной статьей, где особо досталось саксофону Евгения Миронова штайновского "Гамлета" – заразе загнивающего Запада. Были статьи и покруче. Например, одна газета написала, что со времен распада Советского Союза у нас не было денег на постановку "Гамлета", и тогда актеры из разных театров "скинулись" и сделали эту антрепризу.

Помимо элиты, были в зале свои маргиналы: полусумасшедший собиратель автографов или, скажем, три цыганских паренька, пересмотревших всех "Гамлетов" и от избытка чувств танцевавших потом в фойе брейк. ...

Творческий расклад между "нашими" спектаклями оказался спором между так называемыми режиссерским и актерским театрами. Именно то, за что обвиняли Штайна критики (отсутствие внятной концепции или, если хотите, личностного начала), актеры, с ним работавшие, считают главным достижением. "Обычно режиссер и мешает, и помогает своей концепцией, – говорит Ирина Купченко. – Особенно если она необычна, оригинальна. Это та ширма, за которой актер может спрятаться. Гораздо сложнее просто сыграть. Мы совершенно обнажены – нет сложных мизансцен, нетрадиционных решений. Один на один с публикой. За 30 лет игры в театре я поняла, что это и есть самое сложное и самое интересное". ...