18 января в Камерном театре Тель-Авива состоялась пресс-конференция актеров Государственного театра Наций, гастроли которого в Израиле начинаются уже сегодня вечером. За несколько часов до израильской премьеры нашумевшего в России и в других странах мира спектакля "Рассказы Шукшина" в малом зале Камерного театра собрались звезды постановки, чтобы ответить на вопросы израильских журналистов.

Вел пресс-конференцию Ноам Семель, генеральный директор Камерного театра. Первым к журналистам обратился художественный руководитель театра Омри Ницан. ""Рассказы Шукшина" – один из лучших спектаклей, которые я видел в своей жизни, – рассказал Омри, побывавший на постановке Театра Наций в Москве. – Через отражение человеческой простоты создан самый сложный театр. Впервые за всю свою историю Камерный театр закрывает свой большой зал на целую неделю. Именно потому, что этот спектакль того стоит. "Рассказы Шукшина" идут с бегущей строкой на иврите. И я хотел бы отметить, что 35-40% зрителей, которые придут сегодня и в другие дни на спектакль, не говорят по-русски".

После своей короткой речи Омри Ницан покинул зал пресс-конференции, отправившись на репетицию. После чего выступил Евгений Миронов, ведущий актер спектакля "Рассказы Шукшина" и художественный руководитель Театра Наций. Он рассказал о своем театре и о спектакле "Рассказы Шукшина", который был поставлен по инициативе Алвиса Херманиса, известного латышского режиссера.

"Мы пригласили Алвиса и были очень удивлены, когда он предложил нам поставить Шукшина. Его даже в России уже давно поставили на полку, позабыли. На мое удивление, Алвис ответил так: "Вы ничего не понимаете, Шукшин – это ваша валюта, ваш золотой запас". Интересно, что когда мы его играем не только в городах в России, но и в Вене, в Ганновере, в Риге, в Вильнюсе, на многих международных фестивалях, я понимаю, о чем он говорил: везде реакции почти одинаковы. Смеются и плачут люди всех стран в одних и тех же местах".

Отведенная на вопросы журналистов часть пресс-конференции была очень короткой. Представители прессы успели задать лишь два вопроса, первым из которых был вопрос израильской журналистки о том, кем же был Василий Шукшин. Ответ на этот вопрос прозвучал на иврите из уст переводчика пресс-конференции. Затем Евгений Миронов коротко рассказал о том, как удалось объединить в одну пьесу десять рассказов: "У него такие замечательные рассказы, их так много, и нам ужасно хотелось взять все эти истории. Но тогда у нас получилось бы не три часа, а целых семь, а это все-таки слишком много".

После этого, по предложению Ноама Семеля, пресс-конференция была закончена, что немало удивило не только журналистов, готовившихся к встрече с популярными российскими актерами, но и самих актеров. Перед началом репетиции прямо на сцене большого зала Камерного театра Евгений Миронов согласился ответить еще на несколько вопросов.

— Чем Театр Наций отличается от других крупных российских театров, почему он называется театром нового поколения?

— Театр Наций – это синтез. Я много работал и в репертуарном театре, и в проектном. И со временем понял, что меня не устраивает ни то, ни другое. Сейчас другое время. Есть возможности работать с интереснейшими режиссерами. Нельзя просто вариться в собственном соку. Для того, чтобы у нас появились новые режиссеры, нужно проникновение в мировое пространство. А этого у нас нет. Сейчас катастрофа с режиссерами. Почему? Потому что ленивые, потому что не интересуемся, слишком гордимся своими. Да, Станиславский прекрасен, были и другие гениальные режиссеры. Но есть масса очень талантливых режиссеров за границей, и мне хотелось бы со всеми поработать. Кроме этого, мы ведем активную фестивальную жизнь. Также мы привлекаем молодежь. Это единственная открытая площадка, где может выступить каждый, показать себя. Если он талантлив, мы даем ему дорогу.

— Спектакль "Рассказы Шукшина" поставлен в очень красивых, но простых декорациях. Длится он три часа. Как, чем, на Ваш взгляд, удается удержать интерес зрителя, привыкшего за последнее время к ультрасовременным декорациям, всевозможным видеоэффектам, в такой обстановке минимализма?

— Нет ничего сильнее, я понял это в свои 43 года, чем что-то настоящее, происходящее на сцене. Это русская школа. Актеры работают на разрыв аорты, это очень сильно действует на зрительный зал. Мне самому, например, нравится фильм "Аватар", но на сцене вы видите то, чем человек живет. Любая драматургия сильнее эффектов. Когда в том же "Аватаре" возникают сцены, когда главные герои, эти синие человечки, влюбляются друг в друга, это берет за душу. Ведь их играют настоящие актеры, пусть этого и не видно. Но вся сила именно в этом.

— Все актеры, занятые в спектакле, играют одновременно несколько ролей – от пяти до десяти. В чем секрет мгновенного перевоплощения? В актерском мастерстве, или все же герои Шукшина очень похожи друг на друга?

— Нет! Они все абсолютно разные, они похожи в одном – они все хорошие. Даже плохие... Есть отрицательные персонажи в рассказах, но все равно по сравнению с сегодняшними людьми, которые часто очень жестокие, они хорошие. Они искренни в своем неприятии чего-то. На них смотришь, как на прекрасное время, которое мы навсегда потеряли, советское время. Это, может быть, какая-то ностальгия. Я не сторонник той жизни, я люблю мир. То, что я могу сюда приехать, то, что мы можем поехать играть в Амстердам, это заслуга нового времени. Мир стал открыт. Но в человеческих сердцах что-то изменилось. И об этом мы хотим всем напомнить. А техническое перевоплощение? В каждом моем персонаже есть какая-то деталь, знакомая мне. И от этой маленькой детали я отталкиваюсь и моментально превращаюсь в кого-то другого. Мы с Чулпан особенно быстро, с удовольствием окунулись с головой в эту игру. За 15 минут ты должен рассказать целую историю, будто показать целый фильм. Через минуту ты должен очутиться в другом мире, в другом образе, характере, стать другим человеком.

— В спектакле задействованы уже известные, но все же совсем молодые актеры. Насколько удалось им вжиться в образ крестьян, простых людей из глубинки? Хватило ли им одной поездки в Сростки, чтобы узнать этот другой мир?

— Могу вам сказать, для них это не чужой мир. К тому же если Вы думаете, что Сростки очень изменились с тех пор, как там жил Шукшин, Вы очень ошибаетесь. Там все так и осталось. Какие жили люди, те и живут. Мы стремимся быть нормальной демократической страной, но при этом мы многое теряем, теряем какие-то качества, становимся чуть суше, прагматичней. А там, в Сростках, этого нет. Поэтому мы и поехали туда. И все наши молодые ребята понимают, что это такое. Они знакомы с тем миром. Юля Пересильд, например, приехала в Москву из маленького городка. Сейчас она, кстати, снимается больше всех нас. Есть у нас ребята из городов Украины, из других маленьких городков России.

— Как Вам работалось с латышским режиссером Алвисом Херманисом? Современным, европейским, известным и талантливым человеком? Не хотелось ли вам, русским актерам, когда-нибудь сказать: "Ты не понимаешь русскую душу, мы видим ее иначе"?

— Нет, работалось очень легко. Никакого желания сказать что-то подобное не было. Он ведь человек, который смотрит со стороны. А со стороны видно четче. Он вдруг обнаружил в нас, на первой же репетиции, желание поставить на свои образы какие-то шукшинские штампы: сапоги, ватники... Я сам сразу же заявил: "Вот здесь я буду с самоваром, здесь в валенках". Он сказал: "Да вы что, с ума сошли? Дело же совсем не в этом". Так и вышло: мы обходимся без грима, голые актеры на голой сцене. То, о чем мечтал Станиславский.