26 декабря "Театральная компания Евгения Миронова" на сцене Театра Моссовета представит новый спектакль Кирилла Серебренникова "Figaro. События одного дня". Накануне премьеры с режиссером встретился Артур Соломонов.

— Кирилл, на телеканале "Культура" сейчас продолжается фестиваль спектаклей МХТ, в числе других покажут поставленный Вами "Лес" (23 декабря, 22:25) , уже показали ваш спектакль "Господа Головлевы"... Насколько я знаю, именно во время репетиций "Господ Головлевых" возникла мысль поставить "Женитьбу Фигаро".

— "Господ Головлевых" мы с Женей Мироновым делали трудно и в чем-то мучительно, и нам захотелось сочинить что-нибудь не столь мрачное. Возникла мысль поставить "Женитьбу Фигаро" Бомарше.

Во-первых – прекрасный, важный для русского театра текст, а во-вторых, поскольку это независимый проект, у меня была бы возможность пригласить тех артистов, которых я хочу, а не обслуживать интересы труппы.

Так и вышло. В спектакле есть те, с кем я работал раньше, – Лия Ахеджакова и Авангард Леонтьев, Виталий Хаев и Лена Морозова, Андрей Фомин. И есть совсем молодые, с которыми я познакомился в результате кастинга, – Юля Пересильд, Саша Новин, Аня Уколова. Это прекрасные артисты, Вам стоит запомнить их имена.

— Когда Вы ставили "Мещан" Горького, многие, мягко говоря, удивлялись, что Вы не видели телеверсию знаменитого спектакля Товстоногова. А спектакль Валентина Плучека "Женитьба Фигаро" с Андреем Мироновым...

— ...Я, конечно, смотрел не один раз. С детства это был любимый спектакль. И когда полгода назад я перечитал пьесу – ужаснулся, поняв, что все, что можно было сделать в этом "кружевном" стиле, Плучек сделал.

Я попросил Машу Зонину сделать подстрочный перевод комедии Бомарше. Мне хотелось, чтобы пьеса зазвучала более жестко, не так по-барочному "кучеряво", как в старом прекрасном переводе Николая Любимова. Все лето я работал над пьесой. Конструкция осталась практически неизменной. Но язык персонажей я поменял.

— Серебренников переписывает Бомарше. Зачем?

— Не переписывает. Вы сейчас бросаете лакомый сюжет тем, кто от лени или недомыслия не трудится понять, зачем режиссер в спектакле делает те или иные вещи, что-то меняет или добавляет. Так, например, случилось со спектаклем "Антоний и Клеопатра", где практически никто не попытался понять, проанализировать, что и зачем мы сделали с этой пьесой. Нас с радостью помоями облили и, довольные, разбежались.

Бомарше – часовщик, у него все шестеренки так ладно пригнаны друг к другу, что существенно что-то изменить сложно, да и не нужно. Конструкция пьесы, персонажи, сюжетные ходы остались прежними, но язык поменялся, появились речевые характеристики героев. В "Женитьбе Фигаро" за один день с людьми происходят такие изменения, что порой эта на первый взгляд комедия положений переходит в иной – несмешной – регистр и начинают звучать трагические ноты. Не случайно эту пьесу запрещал король, запрету вопреки ее стали играть – без цензурного разрешения, и вскоре началась революция.

— Вы действительно, не ради красного словца можете связать премьеру новой пьесы и революцию?

— Да, я думаю, что театр наделен очень большой силой воздействия. Если бы я в это не верил, я бы театром не занимался. Мне кажется, спектакли могут изменить человека.

...