Михаил Мишин – писатель, драматург, переводчик. Еще недавно писал сатирические и просто веселые рассказы, которые с удовольствием читали со сцены знаменитые актеры. Мишин был одним из авторов Аркадия Райкина. Сам выступал. Сегодня – больше переводчик., причем именно в переводах Мишина идут в России пьесы Рея Куни. О смешном "там", то-есть в Англии, и тут – разговор с Михаилом Мишиным.

— Вы не находите сходства своей биографии с биографией Рэя Куни? Он актер, драматург, Вы – драматург, писатель, актер?

— Какой я актер! О чем Вы?!

— Но в кино-то снимались.

— Мало ли, что я еще делал. А Куни действительно и драматург, и актер, и режиссер... Когда Вы сказали про сходство, я даже испугался.

— Беру это страшное слово обратно. И все-таки, когда Вы переводите Куни как писатель, как драматург, какие чувства к его тексту Вы испытываете?

— Чувство, что все на свете случайно. Так случайно получилось, что я Куни для России открыл. Ведь он до этого уже в сорока странах переводился и ставился. На спектакли по его пьесам десятки миллионов билетов проданы. Случайно мой товарищ мне принес пьесу "№13" и сказал: "Почитай". Я тогда ничего не знал ни о самом Куни, ни о его комедиях. Стал читать. Чувствую, вроде как не совсем мое, но уж так ловко и лихо скроено... И смешно очень. Решил – переведу. Перевел. Поставили.

— И никаких чувств писательской ревности?

— Нет. Мне вообще нравится, когда люди умеют что-то, чего я не умею, и делают это хорошо. Комедии Куни – это такие легкие фарсы, легкие, абсолютно ни к чему не обязывающие, ни на что не намекающие. Мы же привыкли к смеху...

—... сквозь слезы...

—... намекающему, обличающему, социальному. А Рэй Куни предлагает замечательные сценические анекдоты – не больше. Но и не меньше. Сочинить такой анекдот – высокое и редкое мастерство.

— В Куни восхищает мастерство построения пьесы, технология.

— Я же говорю – виртуоз. Во всяком случае, в этом жанре. Почему театры так хватают его пьесы? Да потому что у нас ничего подобного нет.

— С чем это связано?

— Не знаю... с историей, менталитетом. Если сегодня посмотреть на историю русского театра, то кроме великого Островского, страшного Сухово-Кобылина, "Горя от ума" и "Ревизора" с "Женитьбой", комедий-то и нет. А уж легких – тем более. Что Вы можете сейчас назвать из русских легких комедий?

— Ну, были же водевили.

— "Лев Гурыч Синичкин".

— Много всяких.

— Хоть один еще назовите. Конечно, в истории театра можно покопаться. Фонвизин был. А то еще Екатерина Великая самолично сатиры писала... В советские времена можно было жить комедиями, где держали "фигу в кармане". Как только время разрушило советские реалии, эти комедии просто перестали работать. А потом мы сейчас говорим не о комедии вообще, а о легкой комедии. Человеку иногда хочется просто смешного. Вы любите хорошие анекдоты. Это не значит, что Вам не нужно ничего другого.

— Пьеса "Слишком женатый таксист" вошла в антологию лучших пьес XX века, составленную англичанами.

— Вошла. А ни у кого на свете, кроме нас, нет снобизма по поводу легкого жанра. Они там уважают мастеров. И уважают этот жанр, как и другие, впрочем. Поэтому за другую свою комедию – "№ 13" Куни получил премию Лоренса Оливье. Англичане, одно слово.

— То-есть, у них сильны традиции легкой комедии?

— У них вообще могучая комедийная традиция, в которой разные потоки, ручейки. Есть высокие комедии, впечатляющие игрой мысли, блестками парадоксов. Можно просто наслаждаться текстом. А есть абсурд. А есть черные комедии. А есть Куни. Наши-то любят со своей бронебойной системой вламываться в любой материал и ставят Уайльда как Островского. "А где зерно роли?" – "А почему?". Да по кочану!.. Впрочем, я не теоретик. На мои позорные заблуждения Вам Ваши коллеги укажут.

— Может быть, сила западной традиции во владении технологией легкого жанра?

— Это для меня больно умно. Я знаю одно – для появления чего-то выдающегося сначала необходим некий средний уровень, на который можно опереться. И еще я знаю, что "легкий" жанр – самый трудный, потому что он единственный, который заранее дает обязательство. Если Вы идете на драму, то будете Вы там плакать или нет – уж как случится. А вот если объявлена комедия, значит, Вы законно ожидаете, что Вас хотя бы пару раз заставят улыбнуться – про смех уже не говорю. Если нет – обман. Комедия – предельно честный жанр. Дальше, конечно, встает вопрос – какими средствами. Вы пришли в театр, а на сцене для искрометности сняли штаны. А фарс опасный жанр – тут нужен безупречный вкус. Иначе мигом скатишься в жеребятину...

— А в Англии Вам удалось посмотреть спектакли по пьесам Куни?

— А я не был в Англии. Хотя с детства почему-то был твердо уверен, что Лондон – лучший в мире город. Теперь уже даже страшно ехать, чтобы не разочароваться. Но съезжу...

— Написать комедию сложно, однако не меньшее мастерство нужно, чтобы сохранить юмор при переводе. Как Вы пришли к этому занятию?

— Да случайно. Когда-то просто для себя переводил какие-то рассказики, стихи, абсолютно не помышлял ни о чем. Но как-то мне привезли почитать американскую пьесу "Эти свободные бабочки" Леонарда Герша. Она была бродвейским хитом в конце 60-х. Стал переводить – тоже для себя. Но по мере продвижения понял, что пьеса просто просится на сцену. Она была чистой, смешной, трогательной. Показал ее в Ленинградском театре им. Комиссаржевской. Пьесу тут же поставили, а затем она без всяких моих усилий разлетелась по всей стране. С тех пор и пошло...

...