В каждом времени есть свой кич. И кич любого времени естественно и непринужденно рифмуется с важным, общечеловеческим кичем, который есть в любой эпохе. Немые фильмы, под нарезку из которых Осипов пустил всевозможные истории про людей Серебряного века, и есть кич того времени, вопиющий, очевиднейший и для современников, и для потомков. Если искать аналоги в изобразительном искусстве, то фильмы Осипова/Агишева – это своего рода полотна Глазунова, Глазунов кинематографа. Все – в лоб, во всем – тавтология. ...

Причем надо отдать должное Осипову с Агишевым, кичем становится все, до чего они дотягиваются. Советская агитка двадцатых годов – музейная ценность по сравнению с тем, что натворили шкодливые руки этих... магов. В "Охоте на ангела" использованы фильмы Евгения Бауэра, Ланга, Вине, Абеля Ганса, но они так использованы, что ни хрена не разберешь, где "Падение дома Эшеров", а где "Он разбил ей сердце". Всюду ломают руки, закатывают глаза и трясут соперников за грудки. То-есть, два великих кинематографиста умудрились и из шедевров нарезать пошлятину. Это не к одному только видеоряду относится. Так читать замечательные стихи и сопровождать их таким видеорядом, чтобы зрителю было неловко-с, – это надо уметь...

Может быть, Серебряный век и заслужил таких поклонников. Перед зрителями не факт общественного сознания, но общественного подсознания. Авторов совершенно не интересует истина, факты, им нужно создать атмосферу. Сообщается факт о том, как освистали Андрея Белого в театре Мейерхольда. Почему его освистали? Что это был за диспут – а неважно... Важно рассказать про гадов-комсомольцев и Христа – Андрея Белого. В начале фильма говорят о том, что Менжинский послал Клавдию Васильеву в Берлин, чтобы заманить Андрея Белого в Россию. В середине фильма со слезой в голосе сообщают про то, что верную спутницу жизни Андрея Белого в Москве арестовали чекисты, и только письмо Андрея Белого самому Иосифу Виссарионовичу поспособствовало освобождению антропософки Клоди Васильевой. Подождите, подождите, с этого места поподробнее, так она, кто была – антропософка или чекистка? Или и то, и другое? Абсолютно Осипова с Агишевым это не интересует: их интересует эмоции.

Первая и самая главная эмоция (неважно, что создатели фильма не отдают в ней себе отчет) такая: и чего этим "серебряновековцам" не хватало? Такие мундиры, такие наряды, такие девочки танцевали полуобнаженные, такие страсти, эх, жили люди! Вторая (опять-таки не до конца осознаваемая и тесно связанная с первой) эмоция: вообще-то правильно им по балде дала революция, не фиг с жиру беситься. Имеется третья эмоция, самая интересная и самая неосознаваемая авторами. Это – тенденция времени, тенденция современности, каковая прямо противоположна оттепельной тенденции. Оттепельная тенденция – реабилитация. ...

В сущности, это – разоблачение Серебряного века. Если отношения людей того времени можно иллюстрировать такими кадрами, такой "тонкой французской игрой", то что можно сказать об этом времени? Время кича... В фильмах несколько раз повторяется фраза, что, мол, символисты пытались сделать из жизни произведение искусства. Они-то – да, но когда из жизни, да еще из чужой, делают кич?..