Евгений Миронов. Гениальный актер. Скромный человек. Никаких звездных жестов даже после телеромана "Идиот". Это наверняка знает каждый журналист. Московские издания упорно пишут: "Интервью не дает". Но к нам, в Украину, Евгений Миронов приехал на гастроли, играть Лопахина в постановке Эймунтаса Некрошюса "Вишневый сад". Несколько другая ситуация, шансов взять интервью больше. И вот Одесса, гостиница. Встреча назначена на 16.15. Наш герой не опаздывает. Поднимаемся в бар. Неужели свершилось...

— Евгений, как Вы считаете, актер должен оставаться для зрителей где-то высоко?

— Конечно, нужна дистанция. Зачем же разрушать иллюзии. Тогда просто жаль поклонников. Нехорошо. Они себе что-то придумывают. Кто-то для кого-то пример, идеал. Это же не артисты, а созданный образ так действует на людей.

— Все, кто видел Вас на вручении премии "Золотой орел", запомнили Ваши слова о зрителях в зале, которые почему-то не очень радовались за победителей.

— Здесь есть что-то от нашего менталитета. Хотя я не думаю, что это какая-то зависть. Понимаю, почему на Западе и те, кто на сцене, и зрители радуются наградам – там они меняют жизнь человека.

— А в России какие дивиденды от премий?

— У нас это не прибавляет ни славы, ни денег. Конечно, очень приятно их получать, но... (В сторону барной стойки.) Ребята! Это что за музыка? Телефон или что? (Звучат мелодии для мобильных телефонов.) Это же умереть можно! У зубного врача легче выдержать! Нельзя переключить?..

— Вы и агрессивный бываете?

— Ну да...

— Чем Вас могут раздражать люди?

— Непрофессионализмом. Больше всего выводит из себя, если кто-то занимается не своим делом.

— Когда человек становится популярным, вокруг него появляются люди, которые непременно хотят с ним подружиться. Как Вы к этому относитесь?

— Привык...

— Не закрываетесь?

— Я не совсем умею это делать. И потом, такие "друзья" сами собой отпадают.

— То-есть можно сказать, что, когда пришла популярность, новых друзей не появилось?

— Нет.

— Я знаю, Вы дружите с Владимиром Машковым. А как работается вместе?

— Прекрасно! Мы с полуслова понимаем друг друга.

— А слушаетесь его, как режиссера?

— Когда мы вместе что-то делаем, я всегда предлагаю режиссеру свои идеи. Где-то могу ошибаться или настаивать на своем. Это совместное творчество. Если по-другому, я просто не соглашусь работать.

— Независимо от того, друг этот режиссер или нет?

— Безусловно! Вот с Някрошюсом, когда ставили спектакль "Вишневый сад", наоборот, были интересны его идеи, его диктаторство. А он пытался вытянуть из нас что-то эдакое... У него такая фантазия! А с Вовой мне очень легко. Я с удовольствие с ним работал бы.

— Наряду со славой пришлось ощутить зависть других?

— Я ее не чувствую.

— Есть мнение, что все человеческие эмоции могут материализоваться. В том числе и зависть. Не страшно?

— Не надо тогда работать в этой профессии. Я же все-таки не Филипп Киркоров или Земфира, которые стадионы собирают. Хотя мои картины тоже смотрят миллионы. Но если я по этому поводу стал переживать, то ничего не смог бы дальше делать. Есть вещи, о которых не нужно задумываться...

— Евгений, среди Ваших героев есть такие, которых, мягко говоря, не хочется ни жалеть, ни любить. Вот как в фильмах "Змеиный источник", "Дневник его жены". Других, как Мышкина из "Идиота", наоборот, любишь. Как такое может существовать в одном актере? Это манипуляция разными сторонами Вашего "я"?

— Мне было интересно попробовать играть отрицательный персонаж. Его тоже очень можно полюбить. Роль в "Змеином источнике" я выбрал сам. Потому что достаточно давно играю положительных персонажей. Это не значит, что я хороший. Просто существуют типажи: вот с таким лицом должен играть добрых, с другим – злых. Меня никогда не устраивали шаблоны и рамки профессии. Я всегда что-то пробую. Вот, к счастью, мне предложили, а могли и не предложить, роль Ивана Карамазова или Лопахина в постановке "Вишневый сад". Это то, что в мой ряд не входило. Такое развивает, дополняет тебя, как артиста.

— Оставляют ли внутренний след негативные герои?

— Не думаю... Во мне и так много намешано. Я же это не придумываю. Все, что играю, есть человек.

— "Бедные мы, бедные мы люди, ну что за бред такой, когда один человек играет другого?" – это сказала Екатерина Васильева.

— Не думаю, что актеры бедные. Наоборот – счастливые. Я, например, таким образом познаю себя. Когда мне предложили роль Гамлета, открывал (задумывается) какой-то опыт человеческий. Ведь все, кого играю, становятся моими друзьями. Никогда не ассоциировал их с собой. У меня даже есть такая мечта... Олег Борисов в дневниках писал, как бы он хотел на Новый год собрать своих персонажей, пообщаться. Я бы тоже этого хотел. Мог бы себе представить, как общаются, например, Мышкин с Гамлетом. О чем они могут говорить? Ну, так, просто интересно...

— И о чем же?

— Не знаю. Можно пофантазировать.

— Никогда не использовали интонаций Гамлета или Мышкина в жизни?

— Откуда я знаю? Я себя не контролирую. У меня просто для этого мало времени. Журналисты часто задают мне вопрос: играете ли Вы в жизни? Такие смешные люди! Если бы еще и в ней, что за жизнь была тогда?

— Я знаю, кинорежиссер Владимир Бортко предложил Вам роль Иешуа в "Мастере и Маргарите", и Вы отказались?

— Нет, не отказался. Речь идет не только об Иешуа. Мне предложили еще одну роль. Пока не буду говорить, какую.

— В романе "Мастер и Маргарита" есть три основные линии: мистика, темы Христа и Дьявола, Мастера и Маргариты. Что из этого Вам более близко сейчас?

— Я читал роман лет пять назад. Тогда, скорее всего, была интересна мистика. Сейчас – не знаю. Надо снова перечитать, для понимания того, что теперь интересует. "Мастер и Маргарита" – очень хорошее произведение, потому что отвечает на любые твои вопросы.

— К теме мистики: никогда не возникало желания обратиться за советом к разным предсказателям будущего, биоэнергетикам?

— Да у меня такая энергетика, что нужно советоваться только с самим собой! Я верующий человек, зачем мне это надо... Если бы была жива Ванга, может, я к ней и поехал бы, хотя сейчас у меня нет вопросов, которые необходимо решить. Когда-то у меня была очень большая проблема, и я поехал в Оптину пустынь (мужской монастырь в Калужской области. – прим. ред.), где живет старец, и я с ним посоветовался. Чудом к нему попал, он уже никого не принимал, мне просто повезло. Для меня было совершенным открытием, что он вел себя так, как будто он ко мне пришел на прием, а не я к нему. Он обратился за помощью, а не я! Я подумал: "Боже мой, наверное, такой был Зосима у Федора Достоевского!" Потрясающий! Он произвел на меня очень сильное впечатление. Мало того, пообщавшись с ним, поехал в Москву. Принял участие в телепередаче, и люди, которые ее посмотрели, говорили, что было ощущение какого-то свечения. И все потому, что я побывал в таком месте. Со временем это свечение становилось все меньше и меньше. И когда я сел в поезд, то чувствовал, что оно тает, тает... Этот старец еще жив, слава Богу.

— Евгений, раз уж заговорили о религии: рай и ад – Вам не кажется, что как-то очень примитивно мы себе все нарисовали? Сковородки, сады...

— Я недавно прочитал стихи Саши Черного как раз по поводу рая и ада – замечательные, но жесткие и страшные. Он сказал: "В рай не хочу: там слишком скучно. А ад я испытал на земле..." Я подумал, что это такая сфера, которая глубоко внутри, и говорить о ней не хочется. Каждый как-то будет отвечать. Я пытаюсь находить ответ в том, что делаю. А работаю я с таким материалом, сами понимаете, есть с кем посоветоваться.

— То-есть, с этими героями можно посоветоваться?

— Конечно!

— И что посоветует князь Мышкин?

— Любить. "Идиот" – самый пессимистический роман из всех мною прочитанных. Князь Мышкин понимает, что должен нести свой крест до конца. Он знает, на уровне интуиции, что снова сойдет с ума! Уже с середины романа – но все равно идет на это!

— Если бы Вы были на месте Мышкина, Вы бы смогли так, как он, – принести себя в жертву другим?

— Не знаю, думаю, что я слаб...

— Сейчас, наверное, таких людей нет.

— Почему же? Есть. Есть какие-то частицы, причем во всех. Где-то это только зародыши, а где-то – цветок... Вот еще какой интересный вопрос: почему женщины так любят Мышкина? Ведь рядом столько красавцев: Рогожин, Ганя... А все косяком идут за Мышкиным. Мне это было так удивительно!

— И почему же?

— Потому что он любит бескорыстно! Высшей степенью этого чувства. Он любит не себя. Обычно мы делаем все для кого-то, но думаем, что нам ответят тем же. Только, наверное, мама бескорыстно любит своих детей. В природе больше я такого не встречал. Честно говорю: я – эгоист. Особенно наша профессия это качество развивает.

— Без этого нельзя?

— Нет. Но тут нужна мера. Эгоцентризм должен равняться уважению к себе. Не зря пишется в Библии: "Возлюби ближнего своего, как самого себя". Нужно честно вести разговор с собой.

— Но, наверное, этот баланс шаткий.

— Нет. Это совестью называется. Все очень просто. Вот Иван Карамазов, которого я играл, абсолютно не способен к сделкам с самим собой, поэтому он и сходит с ума.

— Актерская профессия помогает разобраться в людях?

— Нет.

— Абсолютно?

— Это у кого как.

— Один мой знакомый кинооператор, в восторге от телеромана "Идиот", никак не мог понять, зачем Евгений Миронов изображал приступ эпилепсии? Это же опасные игры.

— Я очень тщательно изучал этот эпизод. Главный психиатр Москвы – мой хороший приятель. Я доподлинно интересовался у него. Мало того, я еще раз просмотрел фильм Милоша Формана "Полет над гнездом кукушки". Это физиология. А почти перед самыми съемками я вышел из дому купить воды. И передо мной упала женщина, у нее был приступ эпилепсии. Я никогда в жизни не видел подобного. Стоял и не мог "скорую" вызвать. Вот что это такое: профессия, жестокость? Слава Богу, с этой женщиной все нормально. Я этот процесс увидел воочию. Конечно, можно заиграться. Вообще, в этом ремесле можно далеко уйти...

— С Вами такого не случалось?

— Я, слава Богу, окружен броней: моей семьей, близкими, друзьями... После ролей Гамлета, Мышкина тянется такой шлейф. Это все непросто. Но я никогда не лежал в клинике после сыгранной роли. Спасает работа. Если бы я остановился, остался Мышкиным на год вперед, то можно было действительно заиграться. А у меня сразу следующая работа – Лопахин из "Вишневого сада".

— Вы как-то рассказывали, что когда приехали в столицу, то Вас потрясла даже сама надпись на вокзале – "Москва". А что сейчас можете сказать: изменилась белокаменная, москвичи?

— Знаете, нет возможности осмотреться.

— В российском модном фильме "Москва" есть такая сцена: сидят на природе представители золотой молодежи и их родители, и девушка спрашивает надменно: "Как, Вы не были в Риме?! Любой нормальный человек должен побывать в Риме". Вас не раздражает такое деление на нормальных и нет?

— Не раздражает. Так могут говорить глупые люди. Я сам из провинции – из Саратова. Под Иркутском может жить какая-то тетя Маня, которая не была не то, что в Риме – в Иркутске, но с которой можно так интересно, по душам поговорить! Да, произошло изменение системы координат. Я учился в советской школе, не зная, не понимая, кто такой еврей. У нас этих слов в школе не произносили. Там были дети военных, генералов, а у меня папа – шофер. На себе разделений не почувствовал. Не знаю, как сейчас. Есть элитные школы, где учатся только дети звезд, политики. Все зависит от родителей, как они объяснят это разделение.

— На сайте театра Табакова есть небольшие пожелания от Олега Павловича всем его актерам. О Евгении Миронове там написано, что пришло время остановиться и подумать, что дальше. Может, это очень старое пожелание?

— Да. Но оно по-прежнему актуально. Для меня. Остановиться пока не могу.