В декабре прошлого года Гильдия актеров кино вручила Евгению Миронову приз "За лучшую мужскую роль" в фильме "Любовь", режиссер В. Тодоровский

ЛИРИКА. С утра случился снежный заряд, но к концу рабочего дня дышащая свежестью феерия обратилась по обыкновению в тоскливую жижу. Домой после работы не тянуло, и мы решили или заглянуть в киношку, тем более что растянутое на полфронтона название действовало, как магнит.

...О-о, тогда мы часто влюблялись! В существование сколько-нибудь серьезных проблем верилось с трудом. Презрев учебный процесс и манкируя общественной деятельностью, я волочился за одноклассницей-гречанкой. Взаимностью не пользовался, но все равно жил в счастливом мирке. В мире субботних походов в горы. В мире какой-то вечной весны. В мире любимых пронзительных песен со сладкозвучным "а море мио"...

— Скажи, а что может себе позволить лицедей Миронов (ты настаиваешь на этом определении профессии), из молодых, да ранний, возведенный в ранг "звезды"?

— Экономически – много чего, хотя, если бы я дал согласие, скажем, на работу в пяти фильмах, сценарии которых лежат у меня дома и отвергнуты по причине либо вторичности, либо низкопробности, думаю, все было бы проще. Учитывая, что обещают просто гигантские суммы.

— Гигантская сумма – сегодня понятие более чем относительное...

— Полтора миллиона – это гигантская сумма? Но вот в этой-то точке "экономическое" не сопрягается с "этическим". Я отношусь к выбору роли очень серьезно, считаю нечестным стремление к успеху любой ценой. В моем сегодняшнем положении, когда меня признали как актера, когда появилось Имя, я просто не могу себе позволить относиться пренебрежительно к качеству того, что делаю. Мне очень дорога репутация, марка, и я вынужден, в хорошем смысле, прагматично все просчитывать. Но лукавить тоже было бы нечестно, поэтому скажу: я благополучнее многих своих ровесников. Имею в виду в первую очередь моих коллег...

...

— Есть чужие работы, которые вызывают у тебя зависть, ощущение, что тебе такое не по силам?

— Не уверен, можно ли назвать это завистью. Скорее я испытываю чувство... такой "светлой" беспомощности, от которой, представь себе, могу заплакать. Что со мной, кстати, вчера и приключилось: смотрел по видео балет "Жизель"... Что касается кино и драматического театра, то очень много имен, которые дарят мне мгновения, за которые можно много отдать. Конечно, Бергман, Висконти, конечно, Клод Шаброль, с которым посчастливилось познакомиться в Женеве на специфически актерском, самом престижном сейчас фестивале "Звезды завтрашнего дня". Из актеров: Хоффман, Хопкинс – артисты, потрясающие своей постоянной открытостью для нового, постоянной нацеленностью на совершенствование. У нас самое сильное потрясение я испытал от игры Олега Меньшикова в "Калигуле". Вот где я точно завидовал!

— Если можно, два уточнения. Первое: ты сказал о впечатлении от "Жизели". Ты балетоман! И второе: не на том ли фестивале в Женеве ты получил...

— Там, если ты имеешь в виду центральный приз. Но об этом уже было много разговоров. Лучше я вернусь к вопросу о выборе роли, потому что именно в Женеве я удостоился приглашения в Голливуд на "ту самую" "Коламбиа Пикчерз", где при желании мог бы сыграть в картине средней руки. Для этого я должен был сразу после фестиваля ехать на две недели в Штаты "подковываться" в языке, а потом два месяца работать на площадке. "Детские грезы", одним словом... Но я не поехал, именно потому, что картина – средняя. Даром что Голливуд. И потом, как я мог бросить наш театр, если работаю в нем практически без выходных? Людей, ребят, с которыми работаю? Это принципиальный для меня момент. А балет – это наш семейный "пунктик". Моя младшая сестра Оксана танцует в Московском классическом балете...

...

— Какие еще у тебя "пунктики"? Жду ответа, например – спорт...

— Не жди. Я говорил, что, к счастью, очень занят в театре и, учитывая, что за вечер "спускаешь" по 2 кг, а спектакли разве что не каждый день, можно согласиться, что это и спорт, и все что хочешь. Так что основной мой "пунктик" – работа, как можно больше работы. Я обожаю работать!

ЛИРИКА. Ну, как объяснить, за что я полюбил этот фильм? За оглашенность, за сумятицу, за желание крикнуть, что чище любви нет ничего! За то, что он западает в душу и лишь потом всплывает на поверхность разума. За то, что он задает себе тот же вопрос, что я задаю себе – куда ВСЕ девается?

...За то, что в нем играет Женя Миронов.

— Евгений, будь начеку: задаю вопрос с подначкой. Чувствуешь ли ты себя (цитирую) "ярчайшим исполнителем", "актером, которому подвластно все" и, наконец, "звездой первой величины"?

— (Долгая пауза, потерянный взгляд.) Господи, если бы я мог сказать, как к этому отношусь... Когда после Саратовского театрального училища я приехал в Москву, караулил Табакова у МХАТа и с обычным для провинциала неукротимым гонором умолил посмотреть меня и принять в Школу-студию, я чувствовал ПРИЗВАНИЕ. Нет, точнее, как будто чувствовал ПРИЗВАНИЕ. А выяснилось: очень тяжело – жить согласно призванию. Помогло и помогает заложенное и выпестованное родителями чувство самоиронии. Внушенное родителями же убеждение, что если хочешь сделать нечто, чтобы достучаться до сердец других, ты должен заставить говорить собственное сердце и свою душу. Теперь уже по себе знаю, что никаких заменителей этому нет. ...

ЛИРИКА. ...Нет, но куда все девается, куда все уходит? Где-то ж оно остается – звук любимого голоса, доверчивый взгляд, жест, улыбка, воробьиные ночи, луна, шуршание снега во время сладостных променадов, настороженная тишина, шепот? Эх...

ФАКТЫ И ЛИРИКА. ...Мы вышли из зала оглушенные. Фильм назывался вы знаете как… а та гречанка уехала.