МИРОНОВЫ ПРИЗНАЛИСЬ В ЛЮБВИ

Газета "Московский комсомолец"
22.12.2009
Марина Райкина

В понедельник Москва утопала не только в снегу, но и в любви. Правда, последняя наблюдалась только в одном месте – в Доме музыки, где Мария и Евгений Мироновы с примкнувшим к ним Спиваковым устроили благотворительный вечер для старых актеров. Зато налетела она, как вьюга, и сила и концентрация ее казались безмерными.

Светлановский зал – как трехпалубный корабль со светлой деревянной обшивкой. Оркестр. Один за другим выходят: Алла Демидова, Алексей Петренко, два необстрелянных студентика, Мироновы – Маша и Женя.

– Ну и стрижка у него, – шепчет сзади дама своему соседу.

Стрижка у Миронова действительно странноватая – совсем нет челки, лоб открыт. Но это у него для Федора Достоевского, в роли которого он снимается день и ночь у Владимира Хотиненко. И даже кажется, что еще не вышел из образа: глаза обернуты внутрь.

Но вот легкий (несмотря на возраст) маэстро Спиваков. Взмах дирижерской палочки и... Никаких тебе ожидаемых текстов, вроде: "Наш благотворительный вечер... Дорогие ветераны... Гордость русского театра... Созвездие кинематографа..." и прочих банальностей, за которыми давно уже нет ни мысли, ни чувства. Никаких тебе ведущих с медийными лицами, беззастенчиво торгующих этой самой медийностью. Здесь главная – любовь. И она – в трех измерениях: текст, музыка, изображение на экране.

Студентики – он и она – у микрофона читают сцену под балконом из "Ромео и Джульетты". Ромео (Родион Долгирев), трогательно-порывисто-смешной, отыгрывает мимикой каждое слово возлюбленной (Нина Гусева). На экране – две киноверсии шекспировской трагедии: Дзефирелли и Лурмана. А сопровождает их Чайковский.

Чайковский очень подходит и той, и другой. Когда студенты займут свои места перед оркестром, Алла Демидова только глазами покажет им – "хорошо". Сама она будет читать Ахматову – "...и устрицы на блюде". Потом будут письма Шумана к возлюбленной Кларе Вике, отрывки из Цвейга, диалог Нины и Арбенина из "Маскарада"... Верди, Шопен, Шнитке... Последний хор Генделя "Аллилуйя" завершит эту любовную эпопею – яростную и энергичную. Плотность чувств и эмоций публика даже не успевает разрывать аплодисментами – все так стремительно. Хотя хочется аплодировать всем – солистам, хору, маэстро Спивакову, который, как тореро, своей палочкой прокалывает воздух, заполненный музыкой.

Благодаря двум фондам (мироновскому и спиваковскому) и режиссеру Марине Брусникиной, благотворительный вечер вышел как отдельный спектакль для шести "скрипок" и оркестра с солистами и хором. И тем самым вывел благотворительное дело на совершенно новый уровень.

– У нас было пять репетиций и один прогон, – говорит Маша Миронова. Она светится – все получилось красиво.

А главное, никто не славословил о своих достижениях в нормальной работе – помощи старым артистам, которую ведет фонд.