ЗВЕЗДНЫЕ ВОЙНЫ: МЕНЬШИКОВ ПРОТИВ МИРОНОВА

Журнал "Наше кино" №4
2005
Татьяна Алексеева

... Евгений Миронов придерживается в своем профессиональном поведении иной стратегии, нежели Олег Меньшиков. Он не скрывается в башне из слоновой кости, не строит пьедестала, но жадно и безостановочно работает в предлагаемых судьбой обстоятельствах. Этот доброжелательный трудоголик развивается в профессии поступательно, а в последнее время и победительно.

Начало кинокарьеры Миронова было не менее впечатляющим, чем у конкурента. Буквально сгорев на сцене в эпизоде фильма Кайдановского "Жена керосинщика", Евгений Витальевич хотя и продолжал сниматься, но некоторое время отчего-то не мог обратить на себя серьезного внимания. Все изменилось, когда актер получил главную роль в картине Валерия Тодоровского "Любовь". Она повествовала об увлечении простодушного юнца из рабочей семьи интеллигентной еврейской девушкой, отбывающей на историческую родину. По сути, это была трогательная, а местами забавная история превращении щенка в мужчину – преображения юношеского плотского влечения в мощную духовную привязанность, не желающую считаться с обстоятельствами и расстояниями. Убедительно показав взросление героя, юный тогда актер и сам продемонстрировал профессиональную зрелость, темперамент, а в то же время – оригинальность и свежесть почерка.

У всякого настоящего артиста есть просто хорошие роли, а есть – замечательные. Для Миронова такой потрясающей победой стал в свое время "Мусульманин" Хотиненко. Трепетная, сосредоточенная, нефальшивая работа о совести и ответственности человека за собственный нравственный облик как бы спроецировалась на большинство будущих персонажей Миронова. Спроецировалась в том смысле, что обычно, даже играя отрицательных героев, он крайне конкретен, неумозрителен и человечен в своих попытках оправдать почти каждого из них.

Сегодня репутация Миронова столь высока, что его, еще сравнительно молодого человека, приглашают, к примеру, возглавить жюри наисолиднейшей театральной Премии Станиславского, состоящее из маститых мэтров. Сам отшельник Солженицын присуждает ему премию за роль Мышкина в "Идиоте". С Мироновым хотят работать театральные режиссеры первого ряда: немец Штайн, у которого Евгений Витальевич играл в спектакле "Орестея" и в "Гамлете" (а вскоре, вероятно, выступит в шекспировской хронике "Ричард II"), англичанин Доннеллан, доверивший Миронову роль неистового, бешеного и бешено влюбленного Самозванца в "Борисе Годунове", гениальный литовец Някрошюс, в чьем "Вишневом саде" актер блеснул в образе Лопахина.

Интересно, что Мышкин в телекино и Лопахин в театре срезонировали, поставив Миронова первым номером в первый актерский ряд – именно в силу осмысленного и замечательно подробного исполнения (так работать уже почти никто не умеет). Очень важно, конечно, что у киношного и театрального режиссеров были отчетливые смысловые концепции, которые актер мастерски воплотил. Писать в журнале о кино про театрального Лопахина вроде бы неуместно, но что касается "Идиота", то в него удалось вложить не только концептуальный смысл, но даже, похоже, упрек сегодняшним согражданам (поскольку со времен Достоевского они ничуть не изменились). В последней сцене Епанчина-Чурикова, навещая в Швейцарии Мышкина-Миронова, окончательно ввергнутого своими добрыми соотечественниками в состояние аутизма, произносит печальную фразу о том, что князю нужно поскорее выздоравливать – мол, в России таких людей очень не хватает. В контексте предшествовавшего многосерийного безумия совершенно ясно – каких именно. Нужны те, кто способен не только каяться в дурных поступках, но и совершать добрые. Однако – увы. Быть последовательным христианином умеет, похоже, один только Мышкин. А роящиеся вокруг него и поминутно впадающие в горячечную исповедь грешники действуют по принципу "не согрешишь – не покаешься" и, очистив душу под воздействием благородного примера князя, снова идут грешить, доводя его до безумия своим малодушием. Мысль, что таких, как Мышкин, не хватает, прозвучала очень сильно и современно именно благодаря Миронову, который играл князя не малохольным бесплотным иисусиком, а деятельным земным праведником.

После бешеного успеха "Идиота" актер впал в легкую (и понятную) творческую экспансию, явно руководствуясь желанием не повторяться. В нынешнем году уже вышли или ожидаются как минимум три картины, где Миронов предстает в разных жанрах. Боевик "Побег" Егора Кончаловского не обнаружил особых достоинств, но артиста упрекнуть не в чем: он вполне органичен – хотя и не более того. Любопытней его работа в диковинной мелодраме Константина Худякова "На Верхней Масловке", еще не вышедшей в прокат. В ней Миронов вступил в престранный альянс с Алисой Фрейндлих: актриса сыграла 90-летнюю сварливую скульпторшу, тогда как наш герой – безработного режиссера, ставшего кем-то вроде ее опекуна-домоправителя. Худяков постепенно дает понять, что эти бескомпромиссные люди – одной крови, по всем признакам они созданы друг для друга. Одна беда: разминулись во времени. Так что персонаж Миронова, которому подстать была бы роль возлюбленного и единомышленника некогда мятежной авангардистки, годится ей лишь во внуки и попечители. И хотя мораль сей басни выглядит несколько прямолинейно (мол, творческая личность не может быть счастлива, поскольку всегда одинока как перед лицом жизни, так и перед лицом искусства) – но работают актеры достойно, качественно и не без юмора, снимающего как ненужный пафос, так и щекотливую двусмысленность ситуации.

Про победивший на недавнем ММКФ фильме Учителя "Космос как предчувствие" так и тянет высказаться крамольно: актерский ансамбль в целом представляет большую ценность, чем работа каждого артиста в отдельности. Миронов симпатично лепит забавного, наивного, упрямого, смешливого и немного несчастного поваренка Конька. Но почти такого чудака (хотя и в другом гриме) он уже играл – например, в "Лимите". Впрочем, по крайней мере одна из его, Миронова, сцен больно цепляет за сердце. Конек приносит загадочному приятелю ласты и обнаруживает в его постели собственную невесту; бедняга держится из последних сил, стараясь не уронить себя в глазах подруги и соперника, – и чтобы сохранить лицо, произносит несколько малозначительных фраз о радиоприемнике дружка-предателя. За стертыми повседневными словами саднит такая боль и оторопь, которая впору прямо-таки чеховскому герою...

...