ПРЕМЬЕРА ФИЛЬМА "УТОМЛЕННЫЕ СОЛНЦЕМ"

Газета "Коммерсантъ" №196
15.10.1994
Александр Тимофеевский

Ты на свете всех милее, всех румяней и белее

Завтра в московском Киноцентре состоится долгожданная премьера последнего фильма Никиты Михалкова "Утомленные солнцем". Засекреченная как стратегическое оружие и не виденная практически никем из столичной публики, эта картина уже имеет славу эпохального шедевра.

Либеральная интеллигенция, до сих пор монопольно формирующая общественное мнение в России, от природы снисходительна к Михалкову, хотя он, наверное, думает иначе. После "Неоконченной пьесы для механического пианино" самые бескомпромиссные либералы простили молодому режиссеру все, даже папу. Переоценка случилась значительно позже, и Михалков очень для этого постарался – и собственно на кинематографической ниве, сняв подряд "Без свидетелей", "Очи черные" и "Ургу", три фильма – один хуже другого, и на ниве общественной, восславив сначала некстати Бондарчука, а потом еще более некстати Руцкого. Назначенный либеральной интеллигенцией в конце семидесятых на роль "самого трепетного и изысканного", Михалков с середины восьмидесятых стал в ее глазах "самым циничным и пошлым": художественная сомнительность и сомнительность политическая сделали свое дело.

Но параллельно с падением внутренних котировок Михалкова росли его котировки внешние, и даже дружба с Руцким не помешала заграничной карьере: все то, на что морщились здесь, там встречало бурные и продолжительные овации. Предыдущая его игровая картина "Урга" здесь выглядела рекламой компании по производству презервативов и унылым кичем про загадочную монгольскую душу, но там была признана олицетворением political correctness и удостоена важных европейских призов: Золотого льва Венецианского фестиваля и Феликса за лучший фильм года. До сегодняшнего дня пропасть между внутренним и заграничным имиджем Михалкова казалась непреодолимой. Фильм "Утомленные солнцем" и есть попытка ее преодолеть, понравиться одновременно всем – и тамошним, и тутошним. Попытка, сразу скажем, удачная, – и уже очевидно, что наши саркастические либералы, забыв про свое годами выстраданное презрение к Михалкову, кинутся к нему со слезами на глазах, провозгласив новый фильм "великой картиной десятилетия".

Для того, чтобы это произошло, режиссеру потребовалось совсем немногое: вернуться к тому, что у него раз получилось – к чеховской даче, к мягкой, любовно-иронической интонации "Неоконченной пьесы". Перенести некую условную чеховскую усадьбу, перефразированный "Вишневый сад", в тридцатые годы нашего столетия и столкнуть самое бесспорное и милое в русской традиции с самым в ней ужасным: дворянско-интеллигентский уклад с нравами эпохи большого террора – задача, достойная романа, сопоставимого, по крайней мере, с "Белой гвардией" и "Жизнью и судьбой". Берясь за подобное, Михалков, надо полагать, понимал всю литературность и амбициозность замысла, не путая сценариста "Утомленных солнцем" Рустама Ибрагимбекова ни с Михаилом Булгаковым, ни с Василием Гроссманом. Но большой террор за последние десять лет и в литературе, и в кинематографе истаскан пуще, чем ВОВ за предшествующие сорок, и лишь эпохальное высказывание могло привлечь внимание публики. Чуткий к аудитории Михалков свою эпохальность выдает прямо в названии, отсылающем не только к шлягеру: "Утомленные солнцем", это, конечно, и "Унесенные ветром".

Действие фильма происходит в течении одного дня. Молодой и элегантный энкаведешник Митя приезжает в усадьбу, где вырос, чтобы обставить арест знатного большевистского комдива Котова, за которым вечером приедет черный воронок. Этот Котов, герой Гражданской войны из простых, попал в интеллигентский дом, женившись на девице, некогда – возлюбленной Мити. Сам Митя не был на даче с ранней юности, считается там без вести пропавшим и теперь прибывает с полулюбовной, полуслужебной миссией, то ли для того, чтобы отомстить элегическому прошлому, то ли для того, чтобы смягчить удар, который нанесет кровавое настоящее. Невнятность мотивировок и самой коллизии – зачем театрально обставлять арест, дело, в общем, сугубо протокольное (? – А.Т.) – вполне извиняется нарочитой искусственностью конструкции. Неважно – зачем. Важно, что в чеховской усадьбе летом 1936 года собралась вся Россия. Бабушки, дедушки, тетушки, старые девы, гнутая мебель Тоннета, фотографии по стенам, непременный черный рояль, непременное же бельканто, и посреди всего этого легендарный большевик, ныне обреченный на заклание, и энкаведешник из бывших, который это заклание осуществляет.

В "Неоконченной пьесе для механического пианино", очень вольной, но все-таки экранизации чеховского "Платонова", каждый из героев был знаком чего-то, для русской традиции существенного и даже магистрального. В новой картине таких знаков нет, хотя критики наверняка примутся их выискивать. И то сказать, Ибрагимбеков оставляет для рецензионного сочинительства больший простор, нежели Чехов. "Утомленные солнцем" можно изложить всего в одной фразе: Никита Михалков распался на две платоновские половинки, и одна пришла арестовывать другую. С виду брутальный, а душой женственный большевик, жесткий, но истеричный дворянин-энкавэдэшник, оба – сентиментальны и мечтательны, оба время от времени впадают в буффонаду. Один характер на двоих, знак непонятно чего. Михалков играет в фильме комдива, а был бы пятнадцатью годами моложе – наверняка сыграл бы Митю.

Эта взаимозаменяемость путает любое внятное высказывание, не то что эпохальное. На все тридцатые годы, на весь "Вишневый сад", на всю Россию нашелся один герой, и тот слеплен Михалковым с Никиты Михалкова. "Глупые" русские вопросы, неизбежные в данном случае, остаются без ответа. Где палач, где жертва? Кто виноват – комдив, всю жизнь положивший на уничтожение того миропорядка, на котором покоилась дворянская дача, или ее обитатели со своими вялыми человеческими компромиссами, или, наконец, Митя с компромиссами вполне нечеловеческими? Любой ответ возможен, невозможны – все вместе, как получается в фильме Михалкова, который взялся за образцово глобальную тему, дабы сказать, что его лирический герой неотразим во всех видах и ипостасях.

Все остальное в фильме хорошо, даже отлично. Отлично играет Михалков, отлично играет Меньшиков. Отлично подобраны все без исключения типажи, отлично разыграно действие. Отличны мизансцены, особенно самые сложные, многофигурные. С настоящим полифоническим мастерством режиссер ведет партии дюжины персонажей, ни разу не сбиваясь. Такого умения в современном российском кинематографе нет ни у кого. Михалков знает это и беспрестанно демонстрирует все, на что способен, будто желая услышать в ответ: "Ты на свете всех милее, всех румяней и белее".

Воистину.