ОСКОЛКИ ПАМЯТИ, ИЛИ "УТОМЛЕННЫЕ СОЛНЦЕМ 2"

Газета "Невское время"
06.05.2010
Сергей Ильченко

Еще не добравшись до массового зрителя, новый фильм Никиты Михалкова, получивший вместе с цифрой "2" также и название "Предстояние", вызвал не только повышенное ожидание публики, но и ожесточенную полемику. Можно даже спрогнозировать возрастание ее градуса по мере непосредственного приближения к самой дате – 65-летию Победы советского народа в Великой Отечественной войне.

Этому юбилею и посвящено кино Никиты Сергеевича, которое (в том нет сомнения) носит слишком личный характер. Даже посвящение обращено непосредственно к отцу режиссера. Мотивация – рассказать правду о войне – слишком часто декларировалась самим Михалковым, чтобы ее можно было игнорировать. Так же как и те 55 миллионов долларов бюджета, которые позволили съемкам "Предстояния" обрести размах прежних советских военных эпопей времен Озерова и Бондарчука (старшего). Сам же Михалков и возглавил мужскую актерскую сборную вторых "Утомленных солнцем", в которую вошли: Меньшиков, Маковецкий, Миронов, Гармаш, Гафт, Дюжев, Спиваковский, Стычкин, Смольянинов, Алексей Петренко, Максим Суханов, Валерий Золотухин, Андрей Панин – несть им числа. В третьей части – "Цитадель" – появится даже Вячеслав Тихонов.

С женским "составом" случились на переходе от одного фильма к другому проблемы. Выбыла самолюбивая и ненатуральная Ингеборга Дапкунайте (замена – Виктория Толстоганова). Надя Михалкова стала совсем взрослой барышней (что не оправдано сюжетно), а в качестве "женщины из народа" явлена Наталья Суркова, будто зашедшая на территорию Михалкова из "Своих" Месхиева. Сам режиссер попытался за счет разных ухищрений сюжетного свойства и ссылки на документализм воспоминаний о войне сделать вид, что те оскароносные "Утомленные солнцем" (1995) уже покрылись романтической патиной воспоминаний и остались в прошлом веке для тех, кто помнит, как Никита Сергеевич ставил давным-давно "Неоконченную пьесу для механического пианино" (1978).

Те "Утомленные..." были прощанием с поколением русских интеллигентов, сметаемых кровавым и беспощадным классовым террором, циничной логикой построения нового общества и формирования нового человека. Нынешние "Утомленные...", судя по декларациям, амбициям и претензиям, – попытка поведать историю всего народа, оказавшегося под железною пятою Истории. В подобном контексте рекламный девиз "фильма номер два" – "великое кино о великой войне" – можно было счесть почти соответствующим истине зрительских ожиданий. Но... буквально с первых кадров "Предстояния" начинаешь ощущать разрыв между тем, что сам знаешь и видел о войне, и тем, что и как демонстрирует на экране Михалков.

Он решительно и без сентиментальных воспоминаний погружает публику в состояние шока, используя все возможные и невозможные способы: от гротескного сна Котова до компьютерных чудес и натурализма мосфильмовских умельцев батальных сцен. Один жесткий развернутый эпизод следует за другим. Стартовую сцену в лагере (ликвидация осужденных по 58-й, "политической", статье) сменяет едва ли не лучшая сцена картины – "нечаянный взрыв" моста. А между ними – временные отсылки к довоенным эпизодам и воспоминаниям и "рывки" вперед – в 1943 год, когда полковнику НКВД Артемьеву (Меньшиков) сам Сталин поручает заняться выяснением судьбы осужденного комдива Котова. Как будто без воли "вождя всех народов" с его личным знакомым такое могло случиться в условиях военного времени.

Подобные "путешествия" во времени играют с фильмом Михалкова злую шутку – публика просто-напросто теряет нить повествования и не успевает разобраться в тех отношениях, которые снова свели вместе героя Меньшикова, жену Котова Марию и его дочь Надю. Каждый из этих персонажей движется по времени и пространству "Предстояния" по собственной тропинке. Мария стала женой Мити (вновь). Надя почему-то оказалась вожатой в пионерском лагере, а затем – санитаркой на фронте. А бедному герою Олега Меньшикова необходимо в упорядоченном хаосе войны разыскать своего бывшего соперника по любви и дружбе. Прежняя история из тех замечательных "Утомленных солнцем" разлетелась вдребезги, на какие-то неясные и смутные осколки памяти, лишая нынешних персонажей экранной биографии, а потому и эмоций, и чувств. Каждый из главных героев фильма существует сам по себе.

Архитектура "Утомленных солнцем 2" сюжетно рассыпается на глазах. И ты уже не понимаешь: каким образом репрессированный Котов из урки-уголовника станет генералом. Зато у режиссера появляется замечательная возможность поставить развернутый эпизод гибели курсантов и штрафбатовцев под гусеницами немецких танков, вольно или невольно заставляя вспоминать и юнкеров из прежнего "Сибирского цирюльника", и "Горячий снег", и сериал "Штрафбат". Заметим, что Никита Сергеевич не стесняется апеллировать к опыту советского кинематографа о войне. Он догадывается о его визуальной мощи и возможностях эмоционального воздействия на тех, кто смотрит его нынешний фильм и видел прежние советские ленты, ставшие классикой, – от "Проверки на дорогах" до "Иди и смотри". Но молодой зритель, на которого, видимо, и рассчитывает Михалков, вовсе не обязан был все это видеть, знать и помнить. Он смотрит нынешних "Утомленных солнцем 2" как самостоятельную историю и невольно задается вопросом о том, как при таких потерях, растерянности и винтовке Мосина образца 1891 года в качестве основного оружия удалось потом дойти до Берлина. К сожалению, новый фильм Михалкова не дает таких важных сегодня ответов.

Можно, конечно, дождаться продолжения истории под названием "Цитадель", обещанной грядущей осенью, и получить искомые разгадки сюжетных и смысловых загадок первых вторых "Утомленных солнцем". Только что-то мне подсказывает, что в подобной путанице серий и была утеряна и цельность замысла, и адекватность его воплощения. Эпопея – это соотношение частей (об этом знал еще и Лев Толстой), где "мысль народная" неотделима от "мысли семейной". У Михалкова Никиты Сергеевича эти "мысли" существуют сами по себе. Пока...