Триллер "Побег" с Евгением Мироновым в главной роли – очередная очень среднего класса попытка сделать народное кино

Кровавые пятна на стене, наручники, приговор суда – а ведь так хорошо начинался вечер для хирурга-кардиолога с красивым гайдаровским именем Евгений Ветров. Ну поссорились с женой из-за мальчика-детдомовца, которого не захотелось хирургу приводить в сияющую ремонтом и техникой квартирой, – помирятся. А может, все же родят своего и не придется усыновлять безродного щенка. Ну приперся на презентацию клиники – его клиники – старый поклонник жены. Зато вон сколько инвесторов, шампанского и больших перспектив. Вот только капнул враг дряни жене в бокальчик, поехала родная домой прилечь себе на погибель. Вошел в такой уютный и надежный дом чужой человек, с тихим хрустом стукнул родную мордой о белую стену и удавочку накинул. А хирург Ветров вышел кругом виноват.

И сидеть бы ему до упора, только вертлявая приблатненная шалава решила вытащить братца-уголовника, путешествующего с Ветровым к месту отбывания в одном "столыпине". Крик, шум, пальба – и вот бежит уже осужденный Ветров по дикому лесу, на хвосте погоня и лай собак. Командуют травлей двое. Один как заклинание твердит: "Брать живым". Другой: "Стрелять на поражение". У обоих есть на то свои причины, до которых Ветрову нет дела. У него своя забота – разговаривать в обмороках с мертвой женой и рваться из последних сил в Москву, чтобы найти настоящего убийцу.

"Побег" Егора Кончаловского, пожалуй, самый чистый продукт той лютой решимости делать качественное жанровое кино без претензий, что охватила в последнюю пару лет отечественный кинематограф. Нечто сродни покаянию – думу народную не думали, чаяния его не слышали, все гордыню тешили, но вот опомнились. Да и кассу отечественные фильмы стали собирать получше западных. И первую половину фильма кажется, что глухие удары лбом оземь кающегося режиссера – довольно удачный ритм.

Достоверный, как инфаркт, Евгений Миронов играет беглого хирурга с такой истовостью, словно методом Станиславского и вправду можно освоить технику коронарного шунтирования. Хирурги вообще специфический народ: сочетание жестких нравов лесоповала, царящих в операционных, с деликатностью профессии порождает яркие и сильные характеры. Миронов играет жесткого хищного мужика, чья работа – спасать людей, на такой чистой ясной ноте, что некоторые заусенцы истории почти не замечаешь. Например, сыгравшую жену хирурга Викторию Толстоганову. Эта актриса сделала карьеру на умении сдержанно недоговаривать и таинственно улыбаться. При жизни ее героиня была слишком нервической и слезливой для такой харизмы. Зато в качестве видения – идеально.

Чем дальше в лес – тем толще партизаны. Удалившись от привычных мест обитания в чащобы, по которым носится беглый зэк, гонит телесно и душевно здоровый экшн с топкими болотами, дремучими среднерусскими красотами и преследующим беглеца Алексеем Серебряковым, натренировавшим в телесериалах образ сдержанного и вежливого офицера спецслужб, переходящего к эффективному насилию прямо от рафинированного "вы".

Но чем ближе к Москве, тем сильнее соблазны, и фильм охватывает нечто вроде художественной икоты: говорит, говорит да и задергается вдруг дизайнерскими пиджаками, печальным взглядом Любови Толкалиной, сыгравшей жену офицера Серебрякова, или неловкостями сюжета, стремительно превращающегося в ночной кошмар врача про мстительного пациента с топором. По-своему это трогательно – испытывая непреодолимое отвращение обитателя Садового кольца к окружающей действительности, Кончаловский искренне хочет, чтобы все здесь стало лучше и красивее. Чтобы что ни дом – то мост "Багратион", что ни чебуречная – то ресторан "Пушкинъ". И чтобы средний класс обязательно в хорошем галстуке.

Как писал Веллер совсем про другого человека, "любил барин клубничку и себя в клубничке и болезненно скорбел по отсутствию оного". Пожалеть барина можно в большинстве кинотеатров столицы.