"Сам по себе сюжет прост, и в своей счастливой простоте мог бы явить кинематографическому миру понятное и внятное, строгое и стройное произведение. Попавший в афганский плен Колька Иванов принимает мусульманство. Сначала, быть может, для спасения жизни, но потом – единственно для спасения души. Чужая вера стала родной. Потому что Родина не забыла послать своих мальчиков умирать на чужбине. Родина забыла дать им их родную веру... Но идя вслед за красиво придуманной историей, пленившись ею, Залотуха и Хотиненко ... становятся пленниками своих умозрительных представлений." – В. Туровский. "Христианин "Макаров" и "Мусульманин" Иванов". "Известия", 04.04.95

"Откровенно сатирические места "Мусульманина" напоминают о "Курочке Рябе"... И там и там – стебный мистицизм. И там и там – три пуда риторики. Русский заграничный и русский внутренний режиссеры кинулись в одном направлении, показав примерную одинаковость искреннего интереса к судьбам русской деревни и такую же примерность реальных знаний о происходящем." – Ю. Гладильщиков. "Ряба-два". "Сегодня", 25.03.95

"Россия сегодня подвергается весьма агрессивному миссионерскому воздействию Запада. "Мусульманин" и демонстрирует, что тут будет с любым вторжением. Очень своевременный фильм." – Д. Быков. "Экран и сцена", №13-95