... Так получилось, что показ "Мастера и Маргариты" стал лишь прологом к главной удаче РТР – экранизации солженицынского "В круге первом". Накануне премьеры исполнитель главной роли Е. Миронов рассказал, как он с трепетом принес бутылку шампанского самому А.Солженицыну, в свое время прятавшему рукопись романа именно в бутылке из-под шампанского; а режиссер сериала Г. Панфилов признался, что еще тридцать лет назад зачитывался самиздатовским экземпляром романа и как теперь он счастлив этот роман экранизировать. В другое время эти слишком уж "пафосные" рассказы могли бы вызвать улыбку, но только не сейчас. Такие времена настали, что вряд ли уместны адресованные Панфилову упреки в елейном благоговении перед Солженицыным. Для создателей сериала как раз особенно важно было участие в проекте самого классика в качестве автора сценария и закадрового рассказчика – чтобы тем вернее присягнуть ему как высшей инстанции. Здесь был прямой расчет: в присутствии писателя, чьего суда боятся, а похвалой гордятся – залог спасения от наступающей со всех сторон халтуры. Видимо, чтобы все сделать по-настоящему, "Круг первый" надо было снять не на потеху публике, а для Солженицына.

Неудивительно, что сериал понравился далеко не всем. "Нет действия, – попеняли Панфилову, – стилистика слишком неспешная; смотреть скучно; все сплошь говорящие головы". И еще: "тема надоела – сколько можно талдычить про сталинские злодеяния!" Оставим в стороне вопрос об актуальности сталинской темы, но полно – действительно ли об этом написан роман и снят сериал? Иные вполне грамотные зрители смеются над персонажами сериала, мол, стоит любого из них ущипнуть, как он тут же выдаст монолог об атараксии, даосизме и розенкрейцерах. Но именно в этих умных словах и ключ к книге, к сериалу.

Шутливо назвав Нержина розенкрейцером, начальник шарашки попал в точку. Шарашка – это не только "первый круг" ада, где выдающиеся личности помещаются наподобие античных "светлоумных мужей" из "Божественной комедии" (отсюда и разговоры об атараксии и даосизме). Это еще и заколдованный замок, где в одной из решающих схваток схлестнулись мировое Добро и мировое Зло. Для Солженицына, а вслед за ним и для Панфилова сталинский период – это время невиданной прежде концентрации злых сил; и каждое слово, сказанное по совести, каждая вольная мысль есть действие, противостоящее внешне победившему Злу. Заключенные шарашки – орден философствующих рыцарей: они сражаются мыслью и словом на стороне затаившегося Добра. Не так последовательно, как в книге, но все же и в сериале развернут миф.

Весь смысл этого мифа – в "говорящих головах", условие его развертывания – в "неспешности" действия и неизбежное его следствие – в скуке, охватывающей "непосвященных". Не всем же бегать и стрелять, раскручивать интригу и напряженно укладываться в формат. Пусть хоть в одном сериале будут только "неспешно" говорить – для контраста, разнообразия и, может быть, для души. И все будет оправдано, если "говорящие головы" выйдут живыми и убедительными.

Главная сложность для режиссера и актеров "Круга первого" – изобилие в романе "высоких и прекрасных" характеров. Миронова это даже испугало. "Мне хотелось найти хоть что-нибудь отрицательное в нем, – говорит актер о своей встрече с Солженицыным, – он же в романе совершенно положительный!" Таких героев трудно играть: как выбрать верный тон; как сделать их достоверными? Но именно это и удалось: не только отдельные роли – выдающаяся по точности и такту игра Е. Миронова, мощь А. Смирнова (Бобынин), психологизм И. Чуриковой; хорош весь ансамбль, актерских срывов практически нет.

Это не значит, что в фильме нет промахов: досаднейший прокол – чудесное перенесение Сологдина и Рубина в современность; не слишком получилась (к сожалению, и в романе) линия дипломата Володина. Но атмосфера мифа о пленных рыцарях Грааля в борьбе с мировым Злом – ощутима в "неспешных" диалогах, в закадровом говорке автора, в том, как снят (замечательным оператором М. Аграновичем) сам замок-шарашка.

Значит, экранизацией "В круге первом" обозначен канун: одной победы сериала "Идиот" над идиотизмом нашего времени и относительной удачи "Мастера и Маргариты" все же мало; фильм по Солженицыну уже дает надежду на тенденцию; устанавливает ту планку, опуститься ниже которой теперь будет стыдно.