Сезон глобальных телепремьер продолжился. Лидером таковых остается РТР. Свою великую сериальную кампанию канал ведет не просто умело, но играет ва-банк.

РТР не слишком понадеялся на то, что одно имя Солженицына гарантирует успех очередного сериала. И постарался изо всех сил подстраховаться прямой и косвенной рекламой.

Незадолго до премьеры создатели телесериала "Мастер и Маргарита" еще раз появились в эфире РТР и сами себя со смаком расхвалили. Чтобы зрители не забывали, как замечательна продукция именно этого канала. Режим для старта "В круге первом" сделали еще более благоприятным, чем для булгаковской экранизации: сдвоенные серии романа Солженицына запустили в воскресный прайм-тайм, не дожидаясь понедельника. Потому что в понедельник с разницей в полчаса начнется другая культовая "бомба" – "Золотой теленок" по Первому каналу.

Война за рейтинги продолжается. Все рассчитано. Приключения Остапа Бендера (Олега Меньшикова) выберут, конечно же, те, кому хождения по этапам солженицынских героев покажутся слишком тяжелым... хотела сказать искусством, но некоторые могут сказать испытанием. И будут по-своему правы. Хуже всего придется тем, кто собирался посмотреть и то и другое. Им придется разрываться и решать, конец "Круга..." или начало "Золотого теленка" они принесут в жертву. О зрителе с широкими интересами наше ТВ как-то не подумало.

Впрочем, реклама "Круга..." постаралась удовлетворить разные вкусы. Для традиционной интеллигенции – стилизация под старую выцветшую газету, навевающую столько политических ассоциаций. Для тех, кому уже надоела политика, – уличные постеры с лицами любимых артистов и убойными слоганами вроде "Миронов идет по этапу". Евгений Миронов при этом – в зэковской ушанке, в образе Нержина.

Понятно, что такая реклама вызвана не только оголтелыми коммерческими гонками, но и реалиями социальной действительности. Наверняка создатели сериала опасаются, что степень деполитизации широких масс очень велика. Правильнее сказать даже – не деполитизации, а забвения гражданских ценностей у значительной части населения России. Над этим, кстати, в последние годы трудились очень активно те же самые СМИ. Плюс закономерный откат после суперполитизации в эпоху перестройки. Плюс психофизическое утомление: у кого – борьбой за выживание, у кого – ее чрезмерно успешными результатами.

Вот для привлечения такой аудитории и делают вид, что "В круге первом" – это лихо закрученный криминально-политический триллер, согреваемый нашими неповторимыми звездами. Которых в этом "Круге..." – считать не пересчитать. Такая реклама, несомненно, помогает привлечь дополнительную аудиторию. Но сама же эту аудиторию заведомо дезориентирует и усложняет актерам задачи, которые и без того трудны. Образ Евгения Миронова и без всякой рекламы конкурирует с образом Глеба Нержина. Образ Дмитрия Певцова и без всяких постеров грозит затмить образ Иннокентия Володина. Чем известнее актер, чем чаще он появляется на страницах глянцевых изданий, в теле- и радиопрограммах, в заурядных телесериалах – тем труднее ему преодолеть образ самого себя. Поэтому, пускай не сочтут это издевательством артисты, но большой плюс Ольги Дроздовой, Альберта Филозова и Бориса Романова – помимо их артистических достоинств – состоит в том, что они меньше мелькали там и сям в последнее время, чем Евгений Стычкин, Александр Тютин, Евгений Гришковец, Андрей Смирнов, Александр Носик, Нелли Уварова.

Будет ли на протяжении всех серий воспроизводиться историческая логика общественных ситуаций и поведения личности? Или важнее окажется что-то другое? Эти вопросы прояснятся только в самом конце. Но они уже возникают, и не на ровном месте.

Режиссером фильма "В круге первом" стал Глеб Панфилов – в советские и ранние перестроечные годы глубочайший мастер исторической драмы. Позже – автор жития-покаяния "Романовы. Венценосная семья...", трактующего заключительный этап жизни Николая II чрезвычайно субъективистски. Но с одним очень исторически точным и режиссерски прочувствованным лейтмотивом – слабости императора, в какой-то момент осознанной им самим. Пишу об этом сейчас, потому что в первой же серии "Круга..." была заявлена тема слабости Сталина. В исполнении Игоря Кваши он оказывается политическим маньяком-неврастеником, способным потерять контроль над своим поведением. Насчет политического маньяка – скорее всего, так оно и было. Насчет судорожного хватания чашечки и многократного изрыгания проклятий в адрес непойманного государственного преступника – сомневаюсь, что Сталин мог так себя вести даже в полном одиночестве. В этой сцене Сталин у Панфилова становится жалок. А по этико-эстетической организации восточного мужчины, особенно властолюбивого, любые проявления, даже гнева и ужаса, должны быть подконтрольны разуму и слагаться в высокий образ. Конечно, это не более чем мое личное рассуждение, не претендующее на абсолютную истину. Панфилов и Солженицын тем более имеют полное право на личностную интерпретацию исторических фигур. Образ Наполеона у Льва Толстого, как известно, тоже далек от объективности и весь построен на сознательном уничижении.

В данном случае обращаю внимание на то, что вместе с такой приниженной трактовкой Сталина возвращается критическое к нему отношение. В последнее время оно из нашего телеискусства исчезало – и в официальной военной эпопее "Освобождение", и в сериалах, например, в "Московской саге", Сталин интерпретировался как грозный, но великий, жестокий, но умный и прозорливый политик. Видимо, ощущение слабости нынешней власти эстетически высветляло образ тоталитарного прошлого. Вместе с переворотом в восприятии Сталина не может не произойти в "Круге..." какого-то серьезного сдвига в понимании всего исторического момента – того и нынешнего.

Видимо, вместе с тонкой режиссурой Панфилова появится готовность увидеть эпоху в разных художественных оттенках и с разных психологических и социальных точек зрения. В первой серии открытием стал министр МГБ Абакумов, сыгранный Романом Мадяновым с такой сложной вязью подробностей, что впору писать отдельный текст. В Абакумове читается богатая биография. Тут и внеидеологический спортивный азарт человека, привыкшего всегда все делать лучше всех. Тут и наивный коммунистический идеализм, делающий его похожим на "колбасника" Бабичева из "Зависти" Олеши. Тут и бывалость матерого подчиненного, который никогда не прокалываться – даже сталинские провокации грамотно нейтрализует. Наконец, в Абакумове живет пафосный палач. Такой политический злодей более чем интересен. Он уже переиграл Сталина. И на Абакумове, скорее всего, будет держаться основная концепция сталинизма, как это ни парадоксально.

Герой Евгения Миронова привнес программную тему духовной свободы. Его монолог о внутреннем счастье, противопоставляемом внешнему благополучию, звучал вполне по-достоевски и по-мышкински, Но не как актерское клише, а как проявление вечного российского идеала, спасительного для нации, то и дело погружающейся в пучину общественной несвободы.

В контексте этой темы внутренней свободы странное впечатление произвела сцена общения Абакумова с обитателями шарашки Прянчиковым (Евгений Стычкин) и Бобыниным (Андрей Смирнов). Если Прянчиков вел себя подчеркнуто непринужденно и даже легкомысленно, то Бабынин и вовсе почти прокурорствовал. Получается, что несвободы в нашем тогдашнем обществе было чрезмерно много. Беспрецедентное физическое давление на себя личность испытывала – и готова была по этому поводу при случае жаловаться. А психологического давления вроде как не было.

Ведь так свободно себя вести с представителями начальства – даже невоенного, даже дружественного! – отнюдь не всегда было возможно и в последние годы дряхлеющей советской власти. Да и сейчас. А что уж говорить про общение заключенных шарашки и министра МГБ... Или это Абакумов такой удивительный, незаурядный человек? Или это степень свободы в душе ученых столь велика?.. Несколько лет назад я работала в одном очень уважаемом гуманитарном учреждении. Там одну скромную должность занимал человек, всю жизнь являвшийся сотрудником КГБ. В наше время этот человек уже ни на что не влиял, да и должность его была чисто техническая. Однако все, кто с ним сталкивался по необходимости – а сталкивались с ним люди интеллектуальные, обладающие аналитическим мышлением и иронией, – жаловались, что потом еще несколько минут голос дрожит и не покидает немотивированное чувство вины...

Опять же, это я не про "объективность" отображения исторических ситуаций в данном конкретном произведении. Объективность, как известно, всегда относительна. Каждая эпоха и каждый художник понимает ее по-своему. Интересно, насколько она совпадает с целостным образом истории, сформированным на основе исторических знаний, искусства, личного опыта и интуиции. Скорее всего, фильм Панфилова и Солженицына не только откроет нам неожиданные и очень спорные ракурсы поздней эпохи сталинизма. Самыми любопытными будут, видимо, подробности гражданской позиции авторов. Они воплотятся, в том числе, в линии Володина (Дмитрия Певцова), советского дипломата, выдающего военную тайну.