КТО ЖЕ БОЛЕН?

Газета "Мирт" №4
2003
Ольга Колесова

Размышления по поводу экранизации романа Ф.М. Достоевского "Идиот"

Роман Ф.М. Достоевского "Идиот", на мой взгляд, наиболее автобиографичен, исповедален. В "Преступлении и наказании" – тягостный опыт каторжной жизни. В "Братьях Карамазовых" – вечные вопросы, так мучавшие самого Достоевского: о борьбе добра и зла, о смысле страданий и особенно детских... Но именно в "Идиоте" самые сокровенные и болезненные воспоминания о пережитом в молодости – собственной казни на Семеновском плацу в Петербурге. Минута за минутой этого ужаса переживается в романе так, как может переживать человек с очень чувствительным болевым порогом, особой оголенностью нервов и мыслей...

Телевизионный сериал "Идиот" привлек многотысячную аудиторию. Десять вечеров – с Достоевским! Встреча с романом, который, как считают специалисты, не самый читаемый из наследия Федора Михайловича. И, казалось бы, не самый кинематографичный – разговоры, разговоры... По свидетельству газет, после сериала романы Достоевского были раскуплены в магазинах и востребованы в библиотеках. О чем это говорит: о великой силе телевидения, об удачной постановке? Признаюсь, сама достала с книжной полки потрепанный том, вроде бы читанный-перечитанный, и с особым чувством погрузилась в ткань повествования, как бы озвученную голосами артистов и снабженную "картинками", то удачными, то неудачными.

Скажу очевидное: пока еще не видела кино или театральной постановки, которые превзошли бы по силе воздействия печатный оригинал. Видимо, слово, да еще сказанное таким великим и богодухновенным писателем, как Достоевский, проникает в сердце с большей силой, чем любое его воспроизведение через зрительный ряд. Извините, не открою нового, читать добрую, глубокую литературу полезнее, чем сидеть у экрана, даже если на нем такая профессиональная постановка, как сериал режиссера Бортко, которому удалось привлечь самых ярких наших звезд – Чурикову, Петренко, Басилашвили, Женю Миронова, Владимира Машкова... Над страницами книги думаешь, возвращаешься к прочитанному, не соглашаешься, словом, ты сам, твое восприятие участвует в этом. Нет мелькающих кадров, ничто не мешает. Впрочем, каждому жанру мое уважение и почтение.

Я – литератор, журналист, рассуждать о том, что удалось и что не удалось режиссеру и артистам, – не совсем мое "ведомство". Как обычный зритель, могу заметить, что великая актриса Инна Чурикова – редчайший случай, когда удалось обогатить писательский образ, добавить героине неуловимые штрихи, интуицией догадаться, о чем, возможно, не помышлял писатель, но что могло быть в канве образа. Елизавета Прокофьевна Епанчина в исполнении Чуриковой, пожалуй, так же непредсказуема и многогранна, как и Лев Николаевич Мышкин в исполнении Евгения Миронова. За тончайшими оттенками чувств, мыслей, настроений можно наблюдать бесконечно, появления генеральши в кадре ждешь с нетерпением. Последняя сцена (Епанчина навещает князя в больнице для душевнобольных в Швейцарии) вызывает слезы и раздумья. Кто из нас болен, а кто здоров – об этом весь роман. И невозможно спорить с ответом, который предлагает нам "Идиот", – все мы больны, все без исключения. И лечить кого-то из нас абсолютно бесполезно и бесперспективно.

Болен князь Мышкин, болен Лебедев, Фердыщенко, Ганя, генерал Епанчин, не говоря уже о генерале Иволгине или чахоточном Ипполите. Давно и безнадежно больна Настасья Филипповна, как и ее мучитель Тоцкий. Воспален и помутнен разум (от страсти? от идольства? от амбиций? от ревности?) Рогожина, что и приводит к драматическому финалу романа. Возможно, здоров только мальчик Коля, да и то по молодости.

Таковы и мы. У одного скрытое или явное лицемерие, у другого дух осуждения и непрощенные обиды. У третьего поклонение дочери или сыну. У четвертого хвастовство. Или сверхдуховность, болезнь учительства и обличения ближнего. Многословие, зависть...

Знаем мы и другое, не здоровые имеют нужду во враче, но больные. Поэтому и пришел Сам Господь, Спаситель на нашу землю, чтобы не просто что-то подправить в Своем падшем творении, улучшить, подлечить, подкрасить, но купить нас обратно ценой Своей крови, купить целиком таких, какие мы есть. От нас же требуется только вера и протянутые к небу руки: "Таков, как есть, во имя крови Твоей, Господь, я прихожу к Тебе..." Пусть богословы спорят о степени и признаках посвященности, освященности, святости – Господи, на Твою милость, на Твою любовь, только на Тебя полагаюсь и надеюсь, так как ничего доброго не нахожу в себе...

Припадки эпилепсии. Не раз читала, что роман "Идиот" может служить учебником (может, и служит?) для специалистов по душевнобольным. Но перед нами не научное пособие с "описанием признаков", а крик сердца и души самого автора, мучения особого рода, где трудно разделить физиологию, духовные и душевные болезни, одержимость злыми бесами и особые откровения, которые даются, так считается, блаженным, юродивым как возможность заглянуть в запредельный мир, куда нам, простым смертным, лучше и не заглядывать. Достоевский страдал эпилепсией с юности до смерти...

Рассуждения Льва Николаевича Мышкина о живой, искренней вере, вере не на словах, а сердечной, по сути... Помните женщину с ребенком? Счастье матери, улыбка ее новорожденного... Что может быть чище и прекраснее? Что может быть светлее Божьего и еще не замутненного бытом и страстями?

Разговор Льва Николаевича и больного Ипполита о красоте, которая спасет мир (к сожалению, в фильме он ограничивается репликой одного Ипполита)... Во время моих лекций по литературе обязательно читаю текст романа, как бы реабилитирую Достоевского, которому приписывают крылатое выражение: "Красота спасет мир". Писатель все понимал, что мир спас и спасает только Христос. Красота губительна, разрушительна, приводит к трагическому финалу. Красота может быть разной, и в этой связи хотелось бы упомянуть еще одну тему, которая в фильме проходит мельком, а в романе ей посвящены страницы. Речь идет о знаменитом полотне Гольбейна. На картине изображен Христос, снятый с креста. Достоевский, когда увидел ее в музее, упал в обморок – не смог принять всю тягость унижения и уничижения Творца Вселенной, Царя царей.

Иногда и от наших верующих можно услышать: "Как мне жалко Христа!" Да, мы тоже страдаем и сопереживаем, каждый по-своему, но никогда нам не оценить и не понять мук Христа, взявшего на Себя грех всего мира. Да, мы повторяем: "Ради меня, для меня..." Но что мы можем понимать?! Мы всего лишь люди, причем черствые даже тогда, когда слезливые и вздыхающие.

Полотно Гольбейна – полное противоречие высказыванию: "Красота спасет мир". Лик Христа на нем обезображен так, что это уже не человеческое лицо. Видимо, раненая и ранимая душа писателя никак не могла примириться с Божьим промыслом, когда Бог отвернулся от Своего Сына, послал Его на Голгофу.

Есть большая литература (в основном зарубежная), утверждающая, что Лев Николаевич Мышкин (Лев, но Мышкин – сила и слабость одновременно) – это своеобразный образ Христа, данный Достоевским. Христа, вновь пришедшего на нашу землю и снова поруганного и неузнанного. А если не Христа, то образ писательского идеала: святой, юродивый, блаженный, не от мира сего. Артист Евгений Миронов воплотил его убедительно. Но, как мне кажется, писатель словно противоречит себе, когда приводит к полному краху и самого князя Мышкина, и все его действия, начинания. Мир лежит во зле? Добро бесполезно? Светлые люди – юродивые? Их конец здесь, на земле, один – в клинике Шнейдера? Не думал ли так сам о себе писатель? Впрочем, он считал себя грешником и нуждался в личном Спасителе, о чем говорят и его "Дневники", и кончина как искреннего христианина.

Говоря о сериале, можно добавить, что меня крайне разочаровала Настасья Филипповна (Лидия Вележева). Возможно, я субъективна, но всякое появление Вележевой раздражало. То ли выбор актрисы оказался неудачным, то ли режиссер не нашел ей других сцен, кроме истерик и скандалов. За что ее полюбил князь? Только ли за прошлые страдания? Впрочем, любишь – не за что...

Мне посчастливилось видеть постановку "Идиота" в БДТ у Г.А. Товстоногова, где князя играл Иннокентий Смоктуновский, а Настасью Филипповну – Татьяна Доронина. Постановку запретили сразу же после генерального прогона перед общественностью, куда мне удалось попасть как корреспонденту "Ленинградской правды". Я уже не помню мотивы запрета, видимо, партийная власть учуяла что-то "про Бога", да и вообще, что за герой – идиот. Глубокое впечатление свое помню до сих пор. Смоктуновский подстать Чуриковой – гениальный артист. С той же глубиной подтекстов и интуиции. Как и Чурикова, не скрывавший в то атеистическое время свое христианство, личную веру в Бога.

Если вы еще не брали в руки роман "Идиот", то советую. Чтение не из легких, впечатление, что и ты болен, полное. Но писатель предлагает каждому заглянуть в свое сердце и обратиться к Господу. Вы сможете, как и князь Мышкин, без особого усилия прощать своим обидчикам, быть равнодушным к земным соблазнам, видеть страдающих больше, чем ты сам, и идти к ним...