Считать ли десятисерийного "Идиота", поставленного Владимиром Бортко по роману Достоевского, "главной премьерой сезона", как гласят рекламные плакаты, – большой вопрос. Однако массированная PR-кампания и созданный вокруг фильма миф, безусловно, заставили многих ждать сегодняшнего вечера с нетерпением. Столь доскональной и подробной экранизации русской классики на отечественном телевидении не было с советских времен.

Кто читает Достоевского

Федор Михайлович Достоевский очень любил детей. То есть... детей любил Лев Николаевич Толстой, а с Федором Михайловичем все было наоборот. Его любили дети. В самом деле, если кого-то из программных классиков и читают школьники старших классов с удовольствием, – только Достоевского. Во-первых, полным-полно запретных тем: тут тебе и педофилия, и насилие ради насилия, и проституция, и суицид, и антигосударственная деятельность – настоящий клад для юных пытливых умов. Во-вторых, читается увлекательно. В-третьих, поспорить с педагогами можно – на тему правоты Раскольникова. Ну и так далее. Это вам не нравоучительный Толстой или занудный Тургенев.

Известие о том, что снимается новый "Идиот" для телевидения, было встречено не только с интересом, но и с безусловным одобрением: дескать, что бы в результате ни получилось, все равно – дело благое. Спрашивается, почему? Не так уж очевидно, что, посмотрев картину (даже если предположить, что она окажется замечательной), молодежь кинется читать, а люди старшего возраста – перечитывать бессмертный роман о похождениях юродивого князя Мышкина. Наоборот, все, кто может, в условиях нынешней безграмотности именно Достоевского читают и без всяких экранизаций. Телефильм мог бы вернуть публике забытого писателя, вроде автора "Петербургских тайн" Крестовского. Но обратить ее к Достоевскому можно, разве что сделав кино значительно увлекательней книги, например, по-новому проинтерпретировав ее героев и события. Увы, этого у режиссера Владимира Бортко не вышло. Напротив, фильм его получился во много раз скучнее прозы писателя, а неожиданных трактовок в нем вовсе нет.

Зачем нужны новые "Идиоты"

Упреки в скучности субъективны, спору нет; любой сможет ответить "а мне интересно!", и все аргументы потеряют смысл. Но согласитесь, первая часть "Идиота" читается буквально запоем – благо действие происходит безостановочно, в течение двух примерно суток. Бортко удалось растянуть удовольствие на три вечера – знаменитая пачка денег в газетке попадает в камин лишь в финале третьей серии. Конечно, режиссера тоже понять можно – у него впереди еще семь серий, а роман не резиновый... Нет, кроме шуток, можно ли на самом деле понять режиссера? А именно, зачем он в 2003-м году решил показать публике фактически десятичасовой телевизионный фильм по мотивам романа Достоевского? Версия с популяризацией классики неубедительна, а новаторской эту интерпретацию никак не назвать. "Идиот" Бортко, в полном соответствии с начальным титром, с "i" и "ъ" на конце (т.е., именно "Идiотъ"), является полной противоположностью нахально-бездарному балагану "Даун-хауса", в котором Иван Охлобыстин сотоварищи пытались объяснить молодым оболтусам, какую классную книжку Достоевский написал. У них хотя бы была цель благая: может, пара-другая обкуренных клабберов после просмотра и перелистала запыленный том. В фильме же Бортко все чинно, подробно, очень тщательно и лишено какой бы то ни было живости. Начать хотя бы с блеклых цветов, заставляющих фильм балансировать на грани черно-белого: зачем это нужно? Книга Достоевского – вполне себе цветная, никаких аллюзий на немое кино не вызывает (в отличие от закономерно двуцветного "Собачьего сердца" того же Бортко, стилизованного под двадцатые годы), а ретро-стиль создать возможно и без насилия над пленкой.

Или вопрос кастинга, самый, пожалуй, важный в любой экранизации "Идиота" (да и вообще Достоевского). Евгений Миронов, обладающий репутацией самого скромного и притом одухотворенного молодого актера (недаром он член таинственного президентского Совета по культуре), само собой, становится Мышкиным, хотя княжеского в его облике маловато. Якобы человек-животное и привлекательный самец (стереотип именно таков), Владимир Машков становится Рогожиным, прилежно перенося в него все черты Емельки Пугачева. Две среднестатистические "красавицы", более блеклая Ольга Будина и более каменная – читай "роковая" – Лидия Вележева, получают роли Аглаи и Настасьи Филипповны. Наконец, интеллигенты и спасители русской культуры Олег Басилашвили, Инна Чурикова, Алексей Петренко и Андрей Смирнов берутся за роли второго плана, хотя и крайне важные: соответственно, генерал и генеральша Епанчины, старый Иволгин и растлитель Тоцкий. И вряд ли кого-то удивит, что справляются с ними лучше остальных. Старая школа как-никак, да и текст помогает. "Очевидный кастинг" срабатывает не каждый раз – например, идеально подходящий типажно на роль Гани Иволгина Александр Лазарев-мл. кажется картонной фигурой, а, напротив, оставляющий без своего участия редкий постсоветский фильм Владимир Ильин удивительно хорош в роли "мелкого беса" Лебедева. Зато единственный неожиданный поступок – приглашение на роль Вари экс-спортсменки и ведущей "Слабого звена" Марии Киселевой – обернулся оглушительным фиаско; так и ждешь, когда она бросит презрительно братцу-зануде: "Вы слабое звено!"

На тройке с бубенцами

На самом деле, обсуждать достоинства и недостатки актерских работ – дело пустое. Все участники фильма стараются изо всех сил, честь им и хвала. Миронов делает почти невозможное, вдыхая в затертые фразы новый смысл, перевоплощаясь благодаря только лишь интонациям голоса. Одно угрожающее выражение лица Машкова создает адекватного Рогожина, а трагикомическая пара комментаторов знаменитой сцены Смирнов-Басилашвили моментально придает иронический призвук происходящей на глазах зрителя трагедии. Однако все это не помогает фильму стать по-настоящему удачным. Все в руцех режиссера, как ни крути. А ему в затылок дышат тени гениальных Пырьева, Куросавы, Вайды и еще многих-многих.

Может показаться, что ноу-хау нового телевизионного "Идиота" в том, что он – самый подробный, совсем без купюр. Но ведь самое странное в том, что и такая постановка имела место – правда, не на телевидении, а в театре. Несколько лет назад Сергей Женовач осуществил в Театре на Малой Бронной постановку в трех вечерах: на каждую часть романа по спектаклю. Затея была рискованная и особым успехом не увенчалась, хотя Женовач рисковал больше Бортко – у него в бэкграунде не было могучего РТР.

Как только ни изощряется Бортко, чтобы быть другим! Он во имя оригинальности пренебрегает очевидными преимуществами, которые дает ему текст. Мало что может сравниться в эффектности с началом и концом первой части книги Достоевского: гениальная беседа-знакомство двух попутчиков в поезде, выбегающий следом за уносящейся в пургу на рогожинской тройке Настасьей Филипповной князь... Однако Бортко решает зачем-то начать с выдуманной им сцены-"затакта", когда дома у Настасьи Филипповны Тоцкий с Епанчиным договариваются о ее приданом: попутно рушится детективный замысел писателя, по которому читатель не должен знакомиться с самой героиней-красавицей, пока Мышкин не услышит о ней из чужих уст. А в конце третьей серии нарочито замедленное действие вдруг убыстряется, и после прощания князя с женщиной-мечтой следует сцена в доме у Рогожина несколько недель спустя, где обезумевший купец лупит ногами Настасью, называя ее сукой... Все будто назло. Однако, по счастью, диалоги Достоевского испортить практически невозможно, и в ходе просмотра не раз и не два невольно подпадаешь под очарование текста. Это и спасает самые слабые места фильма.

Столкновение новой хамской эпохи с возвышенными идеалами идущей на дно старой России Бортко когда-то блистательно показал в "Собачьем сердце". Теперь конфликт материализовался – вызвав к жизни бесовский "Бандитский Петербург", режиссер сам же решил ответить ему "Петербургом Достоевского". Из современной грязи – к князю, великому герою классической литературы, благородному дон-кихоту по фамилии Мышкин. Но не готова, видимо, современная жизнь, привычная к бандитам, принять в свои объятия дурачка-князя, и на современном ТВ – где, конечно же, "Идиот" окажется далеко не самым нехудожественным проектом – этот фильм смотреться, скорее всего, не будет. Остается присоединиться к Бортко в его замечательном, по нашим временам, идеализме: может, хоть кто-то прочтет еще раз (а то и впервые) книгу?