Когда в советские времена по "Подростку" Достоевского сняли телевизионный сериал, роман в библиотеках натурально размели и очередь записывалась на месяц вперед. Почему-то купить в магазинах Достоевского было проблематично. Интересно, после выхода "Идиота" повысится спрос на этот роман?

Повысится, ей-богу. Потому что Достоевский – это, конечно же, автор, созданный для телевизионного сериала, и здорово, что не нужно будет никого утруждать писать книгу-синопсис типа "Бригады Саши Белого".

Конечно, для сериала этот писатель подходит больше, чем для школьной программы. Достоевский был эпилептиком, игроком, психом, ревнивцем, женился на своей секретарше, подвергался гражданской казни, много раз едва не умер и безостановочно писал свои романы чуть ли не на вес, потому что был вечно в долгах. Он мог писать блестяще, мог писать как бог, а писал неопрятно, с длиннотами, править и редактировать его никто не удосужился, а потом, вероятно, не решался, и это счастье, какое только возможно из случайных, неряшливых, но истинных счастий, что только выпадают на долю человеку.

Канал РТР издал громовой залп, и "Идиот", наверное, лучший роман высоколобого, бледного, психопатичного осветителя русской души, пушечным ядром упал с голубого экрана в гостиную каждого приличного человека.

Как ни странно, русскому зрителю пришлось пройти через экзистенциальный опыт мексиканского сериала, чтобы с омытой страданиями душой прийти к родному Федору Михайловичу. Научиться следить за душевными волнениями, многочисленными предательствами, любовными перверсиями, схождениями с ума, глупыми, с отчаяния или гордости, поступками, появлениями каких-то никому не известных взрослых детей, отцами-подлецами, охочими до молодых красавиц, и прочими вензелями и кренделями метаний человеческих. И чего было за семь верст киселя хлебать? Вот оно рядом, рукой подать – прекраснодушный молодой человек приезжает из Швейцарии, где лечился от нервных припадков, и уже в поезде – а чего рассусоливать-то? – встречается с богатым наследником, чей тиран-папаша только что помрэ.

А безумный наследник влюблен в красавицу-содержанку, которую от греха подальше содержатель хочет выдать замуж за секретаря своего приятеля-генерала, а именно жене генерала молодой человек с придурью и является дальним родственником. И, кстати, гордячка-красавица дочка генерала со всем пылом молодой души влюбится страшной любовью-ненавистью в малохольного молодого человека, который, кстати, хоть и показался вам в первой серии нищим, но ведь зря генерал не стал смотреть извещение, которое припадочный пытался ему показать. Мало ли что в таких извещениях понаписать могут. Вот тут, кстати, замолкаю, поскольку пересказывать содержание следующей серии – уголовно наказуемое преступление.

А то, что добрая половина публики понятия не имеет, что там случится с князем Мышкиным и как все дело обернется – держу пари. Одно скажу мстительно, в наказание за небрежение гениальной книгой: лежать Настасье Филипповне Барашковой в конце под американской клеенкой, как пить дать.

Сериал, снятый с почтительной подробностью к первоисточнику, вызывает не только приятную потребительскую радость, но и законное уважение к истинному здравомыслию продюсерскому (как известно, Ганечке Иволгину за здравомыслие судьба обещала парочку домов на Литейном, а то и три). Есть вещи, с которыми спорить не стоит, и не нужно витиеватый язык адаптировать к потребностям дуры-публики, не нужно подпаливать материал артхаусом для признания друзей-фестивальщиков, вот не нужно этой вот вашей полемики с произведением: не то это произведение, поверьте. Ничего не может быть доходчивей первого появления князя Мышкина в доме генерала Епанчина с его первым километровым монологом, обращенном к сытому слуге, про смертную казнь и душу страдающую. Вот он – истинный русский человек. Как на ладони – зашел и начал с порога страшно парить про смертную казнь. Сбивать сытость, тыкать на дырки в своем плаще, не намекая на чужое богатое платье, стелиться по паркету в смирении, воспарять к потолочной лепнине в гордости, морочить своей простотой, прямо заявлять о своей сложности, произносить слово "душа" минимум раз в предложении, не просить о сострадании, но и не отвергать его (еще бы, а зачем препятствовать свободному излиянию положительных качеств?), светиться изнутри, и, будучи совершенно открытым, заставить всех вокруг заткнуться и залюбоваться.

Вот и чудно. Режиссер Бортко снимал "Собачье сердце" и кредит доверия имеет хороший. Роль Мышкина плакала по Евгению Миронову, или там Миронов по ней плакал. Машков – стопроцентный Рогожин. Похоже, классическая литература расставит все по местам в давнем невысказанном споре, актерской дуэли Машков-Миронов, что негласно ведется со времен "Лимиты". Конечно, у Машкова мужская харизма длиннее, только Миронов актер-то получше будет, и первая серия это вроде уже показала. Внимательно смотрите за Ольгой Будиной – Аглаей. Эта актриса страстно мечтает быть настоящей звездой, и теперь увидим, как она вытягивает марафон и сумеет ли совладать с материалом. Смотрите и за Настасьей Филипповной – Вележевой, это ей не дешевый сериал, а тоже большой шанс. Конечно, хорошо быть красивой женой хорошего человека, актера и продюсера Алексея Гуськова, а вот как будет лежаться ей под американской клеенкой, посмотрим. Пока хочется кричать "не верю", ну да ладно, все-таки первая серия. Смотрите за Басилашвили, Смирновым, Чуриковой и прочими бесспорными, просто потому, что им наконец-то есть, что играть, а они заслужили произведение этого больного человека, который с порога да сразу про смертную казнь и душу.

Смотрите, как Достоевский будет пытаться связать концы с концами, врать и завираться, умирать от смирения, гордыни, кукожиться от душевной муки, биться в падучей своих соображений с реальной пеной на губах. Похоже, все у них получилось.

А если сериал будут сравнивать с "Бригадой", спродюсированной тем же Тодоровским, то пожалуйста, те, кто Достоевского дочитал в свое время, не обижайтесь. На сегодняшний день это комплимент. Кстати, Мышкин – это Иисус Христос, по официальной версии, если кто не знал.