О РУССКИХ ГЕНИЯХ И ПАРТИЙНЫХ РЕЖИССЕРАХ

Журнал "Общественное мнение"
16.06.2011
Алексей Колобродов

Посмотрел с опозданием (поскольку на дисках) два отечественных фильма, отформатированных под сериалы, но по сути таковыми не являющимися. "Достоевский" Владимира Хотиненко и "Петр Первый. Завещание" Владимира Бортко.

Режиссеры оба партийные (Бортко – член КПРФ, Хотиненко – сильно православный, но главное – оба симпатизируют центральным убеждениям, в т.ч. на уровне кинокорпорации). Оба – крупные художники, высот своих достигавшие на классическом и локальном материале – "Собачье сердце" (Бортко), "Макаров", "Мусульманин" (Хотиненко), и опускавшиеся в полупровалы при покушении на эпос и масштаб – "Мастер и Маргарита" и "1612", соответственно.

В "Достоевском" и "Петре" сошлись обе истории, глобалка с бытовухой – ибо "Завещание" фильм, по сути, о семейной драме великого монарха, да и личная жизнь Федора Михайловича занимает в киноповестновании значительное время и место.

Интересно также, что оба фильма – своеобразная "езда в незнаемое". Сценаристы разрисовывали цветными фломастерами контурные карты – в нынешней России даже образованная публика мало представляет петровскую эпоху после Полтавы, а жизнь национального гения Федора Михайловича укладывает в скорбную триаду Каторга-Рулетка-Падучая. ...

"Достоевский" – актерское кино в несколько ином роде – это фильм одного Евгения Миронова, который не только выдерживает темп на протяжении восьми серий и тридцати с лишним лет ФМ-жизни, но и поразительно передает ее ритм – рваный и опережающий. Тут вообще представлен некий архетип русского литератора – не случайно мироновский Федор Михайлович местами смахивает на Александра Исаевича. (Евгений Миронов, кстати, играл и Солженицына, точней, его протагониста Глеба Нержина – "В круге первом").

Все, что есть в фильме – хорошо и точно, но необходимо сказать о том, чего нет. Есть Достоевский – каторжник, солдат, игрок, любовник, семьянин, ревнивец, а писатель Достоевский – задним фоном, вяловатым бэкграундом. Ну, вроде нам предлагается понять, что великие тексты рождались из зубчатого колеса каторжной машины и колеса рулетки – при воспоминании о первом и при виде второго. Из вечного безденежья. Из такого сора...

Тут – экзальтированным голосом училки литературы (ее любят, посмеиваясь над нею, старшеклассники) – хочется спросить: позвольте, а откуда взялись Свидригайлов, Смердяков, Видоплясов? Верховенские? Ставрогин и Кириллов? Рогожин и Мышкин (нет, прообраз Мышкина в какой-то из серий появляется)? Получается, бытовые мухи – отдельно, котлеты литературы – отдельно, и Аполлинария Суслова – сама по себе, и Настасья Филипповна – тоже не при чем.

Самое интересное, что и прославленный сценарист Эдуард Володарский, и Хотиненко (не говоря о Миронове) тему потянули бы. Однако предпочли формат "Достоевский-light" – не батальное полотно, а портрет в движении.