"Дом дураков" Андрея Михалкова-Кончаловского по праву не только в хронологическом порядке, но и логически на данном этапе завершает цикл фильмов о кавказской войне в отечественном кинематографе 90-х, и вместе с тем открывает путь к новому видению этой проблемы. Он служит неким итогом, который на основе анализа разных, часто противоречивых фильмов приводит к некому общему знаменателю – примирению и согласию. Если разобраться, в его основе, по сути, лежат общечеловеческие (не скажу – христианские, чтобы быть в данном случае политкорректной) заповеди.

В "Доме дураков" впервые нет врагов как таковых, они изображены словно "наши". Особенно наглядно это показано в сцене разговора двух командиров – русского и чеченского, которые раньше служили вместе в Афганистане, и один остался другому даже обязан жизнью. А сегодня они оказались по разные стороны баррикад – еще одна ирония судьбы, уже ранее проскальзывавшая в фильме Рогожкина. Боевики показаны живыми людьми, но волею обстоятельств оказавшимися на войне. Их человечность автор подчеркнул первыми словами чеченцев, когда они ворвались в Дом: "Не бойтесь, мы вас не обидим!". Андрей Кончаловский показал красоту их фольклора в многоголосном пении чеченцев, которая напоминает об их древних традициях и богатой внутренней культуре. Подобная мысль проскользнула и в "Войне" Балабанова, когда чеченский командир говорит Ивану, что они помнят своих предков до седьмого колена, а русские свои традиции не чтят. Возможно, и в этом тоже состоит трагедия русского народа, забывающего свою историю, по мнению авторов.

Боевик Ахмед как-то признался Жанне, что никогда не думал, что окажется на войне, но после гибели отца и брата "автомат как-то сам попросился в руки". Примечательно, что среди чеченцев присутствует и девушка-литовка европейской внешности, первоклассный снайпер, которая "лучше иного джигита", как сказал один из боевиков. Ее сыграла Сесилия Томпсон, с достоверным акцентом, с грубыми неженственными манерами, но вместе с тем, как и полагается у мусульман, она не сидит за одним столом с мужчинами; для них она остается женщиной.

Все герои оказались в Доме дураков – и наши, и боевики, и душевнобольные, все охвачены не то паникой, не то истерией, от которой пытаются забыться в вине или при помощи наркотиков. Лишь только появление Жанны (главной героини) с аккордеоном, несущей с собой любовь и музыку, окрашивает мир в яркие краски, всех охватывает чувство дружбы, любви и мира, по которому они давно соскучились. Героиня Юлии Высоцкой представляет себе людей в поезде, залитом светом, несущимся в прекрасное будущее. Даже объект ее обожания – Брайан Адамс – смотрится там как инопланетянин, какое-то недосягаемое существо.

Поезд символически раскрашен в цвета российского флага – бело-сине-красный. Как-то сразу вспоминается подобная метафора из фильма Эльдара Рязанова "Небеса обетованные", в котором поезд, несущийся в неизвестное будущее, был безнадежно обречен, а герои пели "Наш паровоз вперед летит", словно в агонии. В "Доме дураков" же этот образ уже позитивен, песня Брайана Адамса звучит как райская музыка. Поезд можно расценивать как изображение страны, о которой мечтает Жанна, в которой она с любимым, все смеются, радуются, все ЗДОРОВЫЕ. Это слово можно написать большими буквами, потому, что в фильме создается впечатление, что мир болен, а у всех воюющих одурманенное сознание, как у тех, что живут в Доме дураков. Недаром на Доме написано большими буквами: БОЛЬНЫЕ ЛЮДИ. Режиссер, он же автор сценария, видимо, видит такой страну, да и весь мир. Мир сошел с ума, мир болен. Для достоверности в некоторых пациентах Дома угадываются прототипы, как, например, Виктория, в исполнении Марины Полицеймако, которая ведет себя подобно Валерии Новодворской, призывая всех к бунту и свободе. Они похожи и по созвучному имени Виктория-Валерия, и даже внешне: полноватая, в очках с сильными диоптриями. Правда, когда все-таки Дом оказался без медперсонала и больные во главе с Викторией выбежали на улицу с криком "Путь свободен, ура!", они вдруг испугались, вернулись назад.

В этом фильме особую роль играет и работа оператора-постановщика Сергея Козлова. Фильм снят на кинопленку и цифровую камеру, такое решение связано не только со спецэффектами вроде падающего вертолета за Жанной. Цифровая камера придает изображению зернистость, болезненность, нервность. Все выполнено в сиренево-синеватых тонах, придающих холодность, отчужденность происходящему. Только ночь в глубоких синих красках снята плавно, словно скрывая какую-то сказочную тайну. Такую тайну больные ждут каждый вечер, они надеются увидеть поезд, словно чудо, которому суждено не скоро приехать.

Несомненно, тема о кавказской войне продолжится в фильмах, правда, возможно, после некоторого перерыва, так как она начинает себя исчерпывать, приходя к логическому завершению. Следующие фильмы будут уже сняты под новым углом, с другой точки зрения, как это было с фильмами о революции, Великой Отечественной, и другими. Но для этого должно пройти какое-то время, произойти переосмысление истории. Андрей Михалков-Кончаловский предложил свое видение истории и как русского, и как стороннего наблюдателя одновременно.