ДЛЯ МЕЧТАЮЩИХ О НОБЕЛЕВСКОЙ ПРЕМИИ

Газета "Челябинский рабочий"
30.03.2001
Айвар Валеев

"Дневник его жены". Режиссер Алексей Учитель, сценарист Дуня Смирнова, в главной роли Андрей Смирнов

Этот фильм – своего рода реванш творческой группы за "Манию Жизели", не принятую ни простым зрителем, ни кинокритиками. И силу новой картине придает некое созвучие происходящего на экране с тем, что есть в жизни. Главными персонажами этой истории являются отец и дочь Смирновы – Андрей, известный сценарист, режиссер и актер, и Дуня (по паспорту Авдотья), успешная молодая сценаристка.

Созвучия эти, конечно, не сюжетного, но мировоззренческого порядка. Андрей Смирнов – известный в светских кругах фанат Бунина. Есть ощущение, что его удивительная в фильме похожесть на своего героя – плод не только природы и уж точно не гримеров. Это близость совсем иного порядка, воспитываемая и лелеемая, когда, годами читая кумира, всякий раз подмечаешь: "Как точно сказано!"

Дуня Смирнова – этакая хорошо воспитанная, начитанная и умная девушка. И уже в силу этого – носительница пресловутого постмодернистского сознания, что бы там ни говорила или делала. Впрочем, нынешние постмодернисты, так сказать, умеренные, более не пугают людей расчлененкой или пирамидами аллюзий и реминисценций. А напротив, делают хорошее жанровое кино.

"Дневник его жены" показывает последние годы жизни Бунина, начиная отсчет с получения им Нобелевской премии. К этому времени классик живет в эмиграции на Лазурном берегу Франции с женой Верой (Галина Тюнина) и любовницей Галиной (Ольга Будина), якобы поэтессой. Рядом крутится нервный приживал Гуров (Евгений Миронов), вроде бы влюбленный в жену писателя, а впоследствии к этой честной компании присоединяется любовница теперь уже бывшей бунинской любовницы, гордая лесбиянка Марга (Елена Морозова).

Разумеется, в центре этого "цветника" сам Иван Алексеевич. Он беззлобно мизантропирует и капризничает, как ребенок. Смирнов играет это с необычайным наслаждением, в лучшем смысле по Станиславскому, смакуя едкие реплики и обиженную мимику, как если бы дело происходило не в Ялте (здесь снимали кино), а в переполненном троллейбусе. Но так же точно хорошо сыграна, например, старческая неловкость в обхождении с юной барышней.

Женская часть зрительного зала, конечно, "болеет" за Веру Николаевну, ради любви к гению и человеку смирившуюся с существованием любовницы мужа и не поддающуюся настойчивым ухаживаниям Гурова. Негодование тем понятней, что в отличие от жизни по фильму эта благородная женщина не намного старше своей соперницы и уж никак не хуже ее внешне. Вообще со временем тут большие натяжки. "Нобелевку" Бунин получил, кажется, в 63 года. Умер спустя 20 лет, что практически никак не отмечено в его облике. Вот это и называется литературой. А значит, сразу же уводит нас от истинной биографии.

И слава Богу. Ибо биографии, стремящиеся на экране к многосерийности, – нечто совершенно неудобоваримое, да и, как правило, скверно сделанное. Все равно нам этих гениев не понять целиком, лучше их книги читать. Поэтому в таких случаях крайне важно найти некий концепт, сфокусировать сюжет на главной мысли. Таковой в данном случае является обреченность классика на одиночество. Мечтающие о Нобелевской премии юноши и представить себе не могут степень отчужденности ее носителей от остального мира. Тема сиротства, уязвимости в "Дневнике" показана очень точно, минуя всякие акцентуации. Не обошлось, правда, без стилистических переборов. Скажем, обыск Нобелевского лауреата в поезде, что учинили гитлеровцы, не постеснявшиеся заглянуть ему, извините, в трусы. Или чтение своих произведений собачке в то время, когда в доме полно людей. Хорошо хоть монолог "о времени и о себе" дан тезисно. Впрочем, безо всего этого кино перестало бы быть внятным зрителю и скатилось бы в настоящий грех нелепого эстетства. И все же главное не в этом, а в пугающей пустоте разговоров и глупой суеты, которые дают тягучее ощущение ненастоящей, выморочной жизни гения, когда уже не пишется и, в общем-то, не живется.

Но вот чем хороши молодые люди, а я имею в виду здесь Дуню – кончает-то она не этим. Оставшись вдвоем, супруги Бунины отправляются в Италию. Вера Николаевна запахивает шторы, притворяет входную дверь и идет к машине, где сидит Иван Алексеевич. В это время ее голос за кадром говорит, что Бунин в дороге скончался от сердечного приступа, потом было еще что-то. "А потом, – говорит, – я умерла". И – почти демонический смех. Не темная пропасть, а прекрасная беллетристика.