Очень непросто снимать фильм про классика, чьи книги входят в образовательную программу средней школы, а творчество отмечено Нобелевской премией. Всегда есть риск впасть в "ликописание" и создать образ этакого демиурга, не отрывающего сосредоточенного взгляда от листа бумаги. Ну, а попытки показать известного писателя "в плоти и крови", со всеми человеческими недостатками и страстями, обрекают режиссера на столкновение с академическими кругами, которые "не дадут марать чистое имя Поэта". Вспомним, например, как шокировал молодой Пушкин, озорно заигрывавший с казашкой у Шахназарова в "Дне полнолуния". А сколько человек выходили после французского "Распутника", озадаченными голым задом Дидро! Разве можно так с признанным гением?

Можно! Алексей Учитель (кто бы мог подумать, что автор "перестроечной" документалки "Рок" спустя десять лет начнет снимать эстетские мелодрамы?) "замахнулся" на Бунина и снял замечательное кино. В "Дневнике его жены" (в смысле, жены Ивана Алексеевича) классик русской литературы первой половины ХХ-го века ругается матом, подвергает жену непростительным психологическим пыткам, размахивает дамским пистолетиком. Учитель не боится показывать Бунина в кальсонах, Бунина на коленях, Бунина в слезах и пьяных истериках, но ни одного камня с надписью "Кощунство!!!" в режиссера так и не полетело. Можно списать это на недостаточное количество лет со смерти писателя, неуспевших утопить "лишние" черты в исторической памяти и, напротив, отлить высоколобый профиль в лишенную порока скульптуру. Скорее же дело в другом. "Дневник его жены" столь хорошо вписывается в волновавшую писателя тему трагедийности человеческой судьбы, что смиряет с фильмом даже самых закостенелых книжников.

Любовные линии сюжета не вписываются в классический треугольник. Каждое новое действующее лицо тут же включается в водоворот амурных страстей, нервных и болезненных. Не найти в русском кинематографе такого густого их переплетения. Бунин снисходительно принимает опеку жены Веры Николаевны, ночи предпочитая проводить с любовницей Галей. Начинающий литератор в ярком исполнении Евгения Миронова (получил приз кинофестиваля "Балтийская жемчужина" за второстепенную роль), не успев появиться в перенаселенном "сумасшедшем" доме Буниных, покорен Верой Николаевной. Появляется неудавшаяся певица Марга – и завоевывает сердце Гали, а когда увозит ее от стареющего ловеласа, целует Бунина, предсмертно больного уже, не лишенным нежности поцелуем.

Иван Алексеевич вниманием не обделен – вокруг него и забота, и любовь, и ревность (кроме упомянутых пассий на мгновение возникает еще и безымянная француженка). Но не замечает писатель близких людей, со слепотой гения жалуясь на одиночество и требуя еще больше внимания, заботы до самоотвержения. Сам, в свою очередь, нежностью снисходит, пожалуй, только к приблудной дворняжке – в ней, бездомной, он, лишенный после ленинской революции Родины, видит родственную душу. Остальных же третирует, истязает капризами и рефлексией. Тяжело быть гением? Тяжело быть с гением! И в то же время – как благодатна эта приближенность! Не потому ли Вера Николаевна, издавшая душераздирающий крик на смертном одре мужа, так беспечно, со смехом говорит о собственной смерти, что чувствует, как через общение с Буниным прикоснулась к Вечности?

На момент выхода фильма не нашлось рецензента, кто бы не отметил удивительное портретное сходство Андрея Смирнова (если кто не знает, он поставил в свое время "Белорусский вокзал") с его персонажем. И похоже, с писателем Смирнова связывает не только внешность. Не играет ли актер больше самого себя, чем своего литературного кумира? Именно Смирнов – главный виновник появления "Дневника". Творчеством и жизнью исследователя "темных аллей" он серьезно занимался уже давно. Однажды очень увлеченно рассказал дочери о "любовях" писателя. Настолько увлеченно, что Дуня Смирнова села за сценарий. В нем зачем-то искажены имена реально существовавших героев, много спорных фактов (смерть Бунина в поезде на пути в Рим), да и сама трактовка главного героя вызывает сомнения. Был ли в действителности автор "Суходола" таким взвинченным истериком? Прощается это "Дневнику", поскольку вместилось в него гораздо большее – мотивы смерти и власти, эмиграции и любви, созидательности и саморазрушения.