Российский фильм "Побег" идет в почти пустом зале "Кока-кола плазы". Почему? Попробуем разобраться.

Ссылки на инакую ментальность несостоятельны. Русское кино, мало-мальски поднимающееся над средним уровнем, всегда находит своего зрителя в нашей мультинациональной стране.

Главная беда в следующем: как бы режиссер Егор Кончаловский и иже с ним не отбрыкивались от факта, что их "Побег" является калькой американской картины "Беглец" (1993) с Харрисоном Фордом в главной роли, экран не оставляет им даже малого шанса на защиту. Уже одно наличие американского прототипа (пусть даже прикрытого таким фиговым листочком, как наличие русского романа "Рецепт для палача" Олега Погодина) заставляет особенно пристрастно отнестись к русскому варианту. Поверьте, так не хочется, чтобы наши были хуже и жиже...

Но что есть, то есть – жиже некуда. Рабское использование американских ходов на русской почве делает историю абсолютно лживой. У силовика Топилина (Андрей Смоляков) жена умирает во время операции. За что силовик зверски убивает жену Ветрова (главврача клиники, взявшего на себя неудачу друга-предателя), отца жены и во что бы то ни стало жаждет замочить самого осужденного Ветрова – актерски слабая работа Евгения Миронова.

Вот героя поймали, и он в отчаянии выбрасывается из вертолета со связанными руками. Тоже чисто американский ход – в небо без парашюта. Сценаристы довольно потирают руки. Но ведь погибнет, паршивец. А низ-зя. И тогда в пролог фильма закладываются кадры прыжков с 10-метровой вышки. Мол, Ветров в молодости был чемпионом по прыжкам. Вот и тут – сгруппировался, понимаешь... выплыл.

В конце совершенно позорная сцена: Ветров и второй его преследователь Пахомов (Алексей Серебряков) бегают по каким-то трубам, пока Ветров не срывается. Пахомов кричит ему: "Руку!" И две мужские ладони тесно смыкаются. Слова бессильны, к горлу подкатывает комок... отвращения – такой жалкой цитаты, такого сирого надгробия кинематографу видеть еще не приходилось.

Нет, с американскими штампами можно работать – с иронией, усилением эт цетера (примеров тому тьма), лишь бы не трусить вслед, по-собачьи повиливая хвостом.

Картина "Побег" напоминает, что крупный план опасная штука: вся актерская несостоятельность сразу вылезает на экран. А вместе с ней операторская и режиссера, который со всем этим согласился.

Столько нерезких портретов в одном фильме видеть прежде не доводилось. Представьте себе крупный план лица, где в фокусе уши, а глаза размыты. Ладно бы еще лирическая комедия, но боевик требует боевитости во всем. Причем у америкашек всегда работает среда, каждый человек в массовке знает свой маневр, оттого даже самым бредовым их картинам не откажешь в правдоподобии.

Слабоватая, мягко говоря, энергетика Кончаловского-юниора, скрестившего триллер с мелодрамой, приводит к тому, что насытить саспенсом средний или общий план (где все видно и понятно) ему и его группе не удается. Все острые сцены фильма идут практически на клиповых крупных планах, совершенно невразумительных, – кто кого двинул, кто куда дернулся. И вместо по-американски внятного, упруго раскрученного действия получается русское заполошное "Ну, погоди!".

Закончим поразительной цитатой из интервью режиссера, данного им журналу "Итоги": "В последнее время американское кино наводит на меня тоску, становится все менее и менее интересно. И дело, возможно, здесь не в финансовом менеджменте, а в том, что в кино все чаще приглашают людей из рекламного бизнеса. А это, на мой взгляд, еще более опасная тенденция: рекламщики... это послушные люди, главная задача которых – продать продукт. Я, кстати, сам отчасти такой (sic!). И знаю, что с рекламщиками работать удобно: идти на компромиссы для них норма, часть повседневной работы".

Как в зеркале!

Свои два вложенных миллиона фильм уже наверняка окупил, Егор готов ваять следующее кино.

Оценка: жирная такая двойка.