Миссия кино многозначна. Документальный кинематограф "работает правдой", строя субъективный авторский текст из фрагментов подлинной повседневной реальности. Коммерческое игровое кино – образцовый массовик-затейник, предлагающий все более технологичные визуальные аттракционы. Экспериментальные фильмы – агенты-провокаторы, разрушающие инерцию нашего восприятия, расширяющие сознание без водки и марихуаны. Есть еще пропагандисты-агитаторы. Самые свежие примеры – Майкл Мур и русское кино про чеченскую войну. Интереснее всего бывает, когда фильм работает сразу на нескольких уровнях. Как " Побег " – новая работа Егора Кончаловского.

Лучшее российское кино нового поколения – постсоветская мифология, помноженная на новейшие технологии и грамотный PR. Кончаловский это понимает лучше многих. В свое время не поняли его "Антикиллера", увидели лишь жесткие боевые эпизоды да бьющиеся иномарки, не заметив грустных глаз Гоши Куценко и хэмингуэевского расклада "Победитель не получает ничего". Есть смысл присмотреться к "Побегу".

Безвинно осужденный чудом оказывается на свободе и отчаянно стремится восстановить справедливость и отыскать настоящих преступников... Построив историю на одной из самых популярных сюжетных схем мирового кино, Кончаловский сумел изготовить качественный авторский продукт.

О чем история? Ответ вовсе не так очевиден, как кажется. В начале фильма главный герой (Евгений Миронов ) – преуспевающий хирург, владелец частной клиники – невероятно удачлив в профессиональной сфере и столь же остро неудачлив в личной жизни. Этот с ходу заявленный в нескольких точно выстроенных эпизодах конфликт важен не только как исходный момент криминальной интриги (жена убита, все подозрения падают на героя). Хороший профессионал, но слабый человек должен пройти крестный путь духовной перековки и обрести верные ориентиры. Так решили авторы. Вы думаете, что смотрите боевик? Да, погони, драки, стрельба, интриги – все на месте, хорошо придумано, отлично снято. Но "Побег" – это прежде всего роман воспитания.

Закрученный (но при этом вполне традиционный – настоящий убийца просчитывается уже в середине фильма) сюжет важен режиссеру, как повод предъявить счет московским яппи – героям глянцевых журналов, завсегдатаям дорогих клубов и швейцарских курортов. Гладкая жизнь, хорошие деньги, сотрудники уважают, сотрудницы влюблены и подсовывают тайком боссу домашние пирожки с творогом... Хорошо? Как-то не очень. Пусто в душе. Грустно, нервно, одиноко. Герой "Бойцовского клуба" в такой ситуации брал динамитные шашки и шел подрывать супермаркеты. Русский же доктор тихо звереет и срывает зло на подруге. Чтобы, найдя ее мертвой, попав под следствие и случайно вырвавшись из пересыльного вагона, бежать, как затравленный зверь, заметать следы и вернуться в родной город. Вернуться платить долги.

И тут "Побег" делает смысловой рывок, принципиально невозможный в нормальном американском боевике. Главное для хирурга в бегах – не отыскать убийцу, а душу спасти. Мистический акцент: герою периодически является видение убиенной супруги, которое то советом поможет, то время для побега подскажет. А еще мучают беглеца душевные терзания: они с женой хотели детдомовского малыша усыновить, да сплоховал доктор в решающий момент, позорно сбежал. Вот почему он, наказав одного злодея куском трубы по ребрам и доведя до самоубийства другого (западный фильм кончился бы именно здесь), спешит творить добро: делает спасительную операцию дочке своего преследователя-мента – мрачного супермена с ранимым сердцем (Алексей Серебряков). А прежде чем вернуться под стражу, возвращается... в знакомый детдом. Угадали финальный кадр? Правильно, на героя с мальчиком ласково глядит дух супруги.

"Побег" интересен как типично русский продукт – "духовный боевик", "догонялка" со сверхидеей. Именно поэтому он будет успешным в своей стране. И с трудом понят за ее пределами.