В среду я на целый вечер стала добрее. Шла по ул. Советской и всех любила. И не раздражал ни матерящийся по телефону мужик, ни невозможность сесть в переполненный транспорт.

Такой прилив позитива совершил просмотренный в кинотеатре "Беларусь" фильм "Москва, я люблю тебя!". К чему на афише написано, что это романтическая комедия о городе? Это сборник притч о людях, проживающих в современном мегаполисе. И объединены эти сюжеты и их герои не столько городом, сколько чувством родства душ – и между собой, и со зрителем. Так что Москва тут – понятие не узкогеографическое.

Эстетическое потрясение доставляет уже простое перечисление постановщиков и занятых в ленте артистов: Иван Охлобыстин, Алла Сурикова, Егор Кончаловский, Георгий Натансон, Рустам Ибрагимбеков, Евгений Миронов, Мария Миронова, Наталья Фатеева, Григорий Антипенко, Евгения Добровольская, Федор Бондарчук и многие другие знаменитости. В сущности, каждому из этих ярких артистов досталась маленькая роль в эпизоде, ведь картина состоит из 18 отдельных историй длиной в пять минут экранного времени.

Но полотно не рядовое. Это – перекличка в лад с мировыми изысками жанра: в 2006 году вышел фильм "Париж, я люблю тебя", в 2009 году – "Нью-Йорк, я люблю тебя", готовится к съемке и соответствующий "Шанхай".

Премьера "Москвы" в Бресте состоялась в один день с премьерой в России. Кто любит придираться к словам, могут поспорить, отразилась ли в ленте Первопрестольная. Считаю, гораздо важнее, что удалось поймать в объектив и заставить позировать самую ускользающую от современного искусства натуру – наше время. Но группа постановщиков совершила творческий подвиг: сволочные нравы этого времени четко отразились, но не испортили картины. Их, как шкаф, поставили на место в роли декораций.

А на авансцене фигурирует человек, который только внешне приспособился к заморочкам века. Тогда как живое нутро нашего соотечественника то и дело находит дыры в панцире "бронежилета" и прорывается нормальными человеческими поступками. Человечность вопреки внешним обстоятельствам и образу жизни – вот что высвечивается фильмом в москвичах. Открытие глубокого смысла в каждой из 18 притч – это возможность еще одного эстетического потрясения.

Кого с такой графической точностью отчеканил на экране гениальным эпизодом великолепный Евгений Миронов? Когда его герой шел по пустынной улице к какому-то заброшенному дому, грубо толкнул пристающую к нему маленькую попрошайку, и девочка упала. Так что мы уже с самого начала держим его за злодея. Ага, вошел в помещение, достал винтовку с глушителем, целится из окна в какого-то субъекта. Но в операции помехи: на улице назойливая девочка крутится уже перед пассажирами крутой иномарки. Оттуда волосатая лапа подманивает малышку шоколадкой, хватает ребенка и тащит внутрь... И наш "злодей", забыв об объекте своей охоты и об осторожности, высовывается из окна по пояс, стреляет в колесо отъезжающего автомобиля. Оттуда реакция мгновенная, и простреленный загадочный снайпер повисает на подоконнике. Теперь мы понимаем: его грубый поступок в начале сюжета – лишь нервная реакция на страшное внутреннее напряжение.

"Этюд в светлых тонах", словно луч, выхватывает из темноты женщину, для которой мрак – обычная рабочая обстановка. Она – ночной сторож в метро. Спускается в тоннель, вырубает свет и идет в каморку, где должна дежурить. Но вместо прозябания в унылой скуке героиня берет кисточку, усаживается перед холстом и хорошеет лицом. Служительница подземки пишет картину маслом, глаза сияют вдохновением. Утренние лучи застают ее уже спящей в домашней постели – смена закончилась. Сторожиха мирно посапывает, а со стены горделиво глядят явно того же авторства картины, картины, картины...

Герой новеллы "Высотка" не весьма приятен. Купил себе телескоп и, разочаровавшись в добронравии, занялся подглядыванием в окна соседнего дома. Там идут торги, там постельные сцены, а вот в объективе и самоубийца. В окне напротив герой Федора Бондарчука всячески изловчается, как поудобнее прострелить себе голову. Тут "циник" у телескопа преображается. Суетится у своей трубы, разговаривает с объектом наблюдения, будто тот может его слышать. Наконец, звонит в аптеку первого этажа, просит подняться в квартиру человека с пистолетом. Люди в белых халатах с милиционером успевают, самоубийца жив. У телескопа – бурная радость.

Вещица "Работа" – "конфетка" о временах, о нравах. Герой легендарного Григория Антипенко проходит собеседование, претендуя на трудовую вакансию в иностранной компании. За длинным столом – десяток вышколенных иностранцев чинят ему подробный допрос. И о родственных связях, и о сексуальной ориентации, и о постоянстве места жительства. Москвич напряжен и взволнован, работодатели надуты и спесивы. Кажется, человека испытывают для работы над сверхважным государственным проектом. Наконец осчастливливают: кандидат принят. И экран разворачивает панораму долгожданных рабочих будней. На бойком месте московской мостовой несколько неуклюжих, облаченных в образы нелепых меховых игрушек фигур мечется среди прохожих, выкрикивая рекламные тексты про достоинства мясных продуктов...

Доброе содержательное кино идет в пустом безразличном зале. Нас в зрительских рядах было всего пятеро, и то меня можно не считать. Если бы не профессиональный мотив, не пришла бы – отвыкла. Кинотеатр стоит отчужденный, как пораженная радиацией деревня. Легализировавшаяся дьявольщина выбросила флаги афиш. В них каждое слово – угроза, а то и декларация: "Обитель зла", "Испытай новые измерения зла", "Темный мир", "Цветок дьявола" и т.д.

Кинопрокат поражен, но киноискусство не сдается. То и дело настоящие мастера подают весточки: "Мы живы, и вы, зрители, тоже живы и здоровы". Убедиться в этом можно, посмотревшись в фильм "Москва, я люблю тебя!", который не что иное, как зеркало.