Все на свете когда-нибудь заканчивается – даже съемки грандиозной киноэпопеи Михалкова. Две недели его группа то утомлялась пеклом, то коченела на ветру в южном городе Таганрог – и теперь можно сказать, что масштабная работа на натуре завершена. С момента запуска картины минуло три года. Сценарий зарождался восемь лет назад. Хронометраж отснятого на сегодня материала – 270 часов. При этом два фильма для большого экрана – "Предстояние" и "Цитадель" – составят примерно пять часов, а запланированный впоследствии телесериал окажется в три раза длиннее.

"Известия" освещали съемочный процесс свободно и полно, в формате, недоступном никакому иному изданию. Мы провели наших читателей по всей географии "Утомленных 2" – от нижегородского имения Михалкова до Ближней дачи Сталина, а сами втянулись в роль фронтовых корреспондентов.

Там, где мы бывали, нам пушек не давали, однако повидать довелось и танки, и пушки, а также "аутентичные" паровозы, "эмки" 1940-х, грузовики с "ранеными", "черную пехоту" на штурме грозной цитадели... С блокнотом и Nikon'ом мы проводили дни в респираторах, спасаясь от пиротехнической гари, испытывали организм гречкой из походной кашеварки, промерзали в окопах, поджаривались на полигонах, и, видит Бог, до чего грустно, что все это позади. Берег Азовского моря – последний объект на съемочной карте.

ПОД ОХРАНОЙ ПАВЛА ТАГАНРОГСКОГО

Мы застали в Таганроге две площадки. Одна – в центре города, на территории давно бездействующего рыбзавода. По поводу которого отдельные СМИ ударили в набат – будто бы он разрушен лично Михалковым в шкурно-творческих целях. Обреченный ньюсмейкер, ради морского бдения сменивший бейсболку "Утомленных солнцем 2" на знаменитую капитанскую фуражку, даже отругиваться не стал. Махнул рукой.

НИКИТА МИХАЛКОВ: "Да ладно – рыбзавод. Кто-то сочинил, будто я заставлял детей проплывать под баржей и выныривать с другой стороны..."

Баржа стоит рядом, у причала. На палубе толпятся местные школьники – естественно, в полном комплекте, целые и невредимые. Не первый день снимается чудовищная по трагичности сцена: лето 1941-го, детишек из прибалтийского пионерлагеря вывозят баржей Красного Креста вместе с ранеными. Баржу разбомбили немцы. В живых остались считанные пассажиры, среди них – Надя Котова, дочь репрессированного комдива, которую энкавэдэшник Митя Арсентьев спрятал под своей фамилией...

Панику на барже, когда начинается фашистский налет, несколько дней снимали в открытом море. Тут надо заметить, что группа "Утомленных-2" прибыла в Таганрог в тридцатиградусную жару, и звезды, оккупировавшие одноименную с городом гостиницу, охотно плескались в мелком, мутном, сплошь из неопадающей песчаной взвеси заливе. Однако в России нестабильно все, включая климат. Бархатный сезон надежд не оправдал, погода переменилась мгновенно и резко.

НИКИТА МИХАЛКОВ: "Мы просто балансировали на грани. При скорости ветра двенадцать метров в секунду в море выходить нельзя. Скорость – восемь, мы выходим, вдруг он усиливается до шестнадцати, баржу качает, ограждения низкие, а дети должны бегать, метаться по палубе... Не дай Бог кто-то упадет за борт, я уж не говорю – простудится, им же холодно было... Я попросил заступничества у святого преподобного Павла – небесного покровителя Таганрога. Он нам помог..."

Крутой спуск к берегу в районе рыбзавода начинается как раз от Свято-Никольского храма – туда несколько лет назад перенесли мощи Блаженного Павла Таганрогского. Михалков посетил и келью отшельника в нынешнем Тургеневском переулке. Прилег на узкую деревянную скамью, загадал желание. Видимо, сбылось.

НИКИТА МИХАЛКОВ: "Что-то делать серьезно – это всегда тяжело. Режиссура – это постоянное преодоление. Нужно солнце – идет дождь, нужен дождь – светит солнце, нужен безветренный пасмур – надвигается ураган. Кричать в небо: "Ну, почему?!", топать ногами и бить по столу кулаком – бессмысленно. Более того, очень вредно – потому что ты разрушаешь структуру смирения. Никому не дается крест превыше его сил. Могу сказать одно: на этой картине Господь нас не забывал."

Массовые сцены благополучно отсняты – в том числе с вертолета. Детям на память остались фотографии с "дядей Никитой". Через год и восемь месяцев они, вытянувшиеся и повзрослевшие, прибегут в кино – высматривать себя на экране. И, быть может, сумеют оценить волнующий момент преображения современной пацанвы в пионеров 41-го года. Галстуки, панамки, острые коленки, пальтишки на вырост, чулки гармошкой... Стоя на причале и ловя радостный гвалт, ты вдруг понимаешь: эти мальчишки и девчонки – то-есть, не эти, а те, из "Утомленных солнцем 2" – могли быть нашими родителями. Но от них ничего не осталось. Ни-че-го.

На съемках плакать не принято. Плачут в зале. А работать надо с улыбкой. Михалков сцапал шустрого паренька за воротник: "Я тебе говорил – побежишь, когда крикну. Разве я кричал? Так чего же ты у меня вырвался? Репетируем еще раз..." Мамы и бабушки, толпящиеся на берегу, тревожно вскрикивают: "Света, тебе не холодно?", "Ваня, выключи мобильник! Не забудь!" Ваня – сам росточком с десять трубок – важно кивает бабушке с борта. Он – актер, он – в образе.

"ГОЛОВУ СТАЛИНА ДАЙТЕ МНЕ, ПОЖАЛУЙСТА"

Азов, как вы уже поняли, по сценарию – не Азов вовсе, а Балтика, и выбран был ради температуры воды. Не морозить же артистов – взрослых и маленьких, в самом деле. Наиболее долгие и трудные морские сцены – у Нади Михалковой. Ее героиня уцепилась за черную рогатую мину – вместе с раненым сержантом, который не просто сержант, а священник, отец Александр. Тут же, в море, он ее окрестит, то-есть спасет, а собственный шанс на спасение добровольно отринет. И останется Надя Котова одна в тумане, еле чувствуя ледяные скрюченные пальцы на фарфоровых рожках. Прострекочет мимо катер НКВД, эвакуирующий партархив, бюсты вождей и личное барахло руководства. На катере услышат крики, подойдут, заметят мину и – скорее, скорее в сторону...

Дальше зрителям "Утомленных 2" явится чудо. Рогатая смерть благополучно "вывезет" Надю на берег. Когда девочка одолеет последние метры и ткнется лицом в песок, в тишине снова затарахтит мотор. Голоса из тумана: "Ты куда нас завез?! Ты капитан или кто? Я партархив везу и вещи на сто тысяч рублей..." Взрыв. Рядом с испуганной Надей падает что-то тяжелое. Это гипсовая голова товарища Сталина. Надя долго и внимательно смотрит Сталину в лицо...

На берегу уже разбросаны в искусственном беспорядке обрубки вождей. Вперемешку с валунами они создают настоящий сюр. "Голову Сталина дайте мне, пожалуйста, – руководит Михалков. – Я прошу – одну голову Сталина." Надя ничком лежит на песке. Отец (не народов, а ее собственный) осторожно роняет в сантиметре от мокрой фигурки увесистый бюст. Примеривается. Репетирует.

Это вторая азовская площадка "Утомленных..." – на Беглецкой косе. Двадцать пять километров от Таганрога по шоссе, ведущему на Мариуполь (по обеим сторонам тянутся коричневые поля пожухшего подсолнечника), затем свернуть на грунтовку и – меж степных ковылей – в сторону моря. В ковылях на всякий случай дежурят пожарные машины. С Михалковым не заплутаешь: где бы он ни снимал, над площадкой всегда поднимаются густые клубы дыма. Черного – если задумана фронтовая гарь, светлого – если нужен туман. Ориентир железный – дыма без кино не бывает.

Когда мы прибыли на берег, пиротехники в гидрокостюмах бродили по пояс в воде и разбрасывали дымовые шашки, которые сразу начинали исторгать из себя густую, непроницаемую, удушающую, белую вонь. Народ расхватал из коробки респираторы, после чего собственно режиссера стало возможно опознать только по перстням на указующих дланях. Капюшон, козырек, очки, респиратор, шарф – и так далее, вплоть до суровых шнурованных сапог – экипировка отчасти запоздалая, если учесть, что Михалкова мы застали простуженным вдрызг. Мощную обшивку пробило. Свидетельством тому – не бронхит, не севший голос, но непривычная мягкость обращения. "Не мог бы ты все-таки... Чтобы не сказать тебе дурного слова..." – терпеливо повторяет он задачу, а вокруг обмениваются тревожными взглядами. Это Михалков-то?! Не сказав дурного слова?! Болен наш батюшка, болен, родимый...

"Почему оцепление не работает? Почему народ на берегу?" – сипит громкая связь. Действительно – в нескольких метрах от площадки гуляют любопытные мамы с детишками и рвется в кадр приблудный щенок. Обкормленный на походной съемочной кухне, он весело мотается по берегу, запивает сладости прибоем – море-то пресное... Апофеозом свободной зоны стал трактор, медленно проехавший вдоль косы. Тракторист таращился из кабины и на отчаянные жесты звукооператоров не реагировал. В итоге человек, ответственный за оцепление, лишился двадцати процентов сентябрьского заработка. Но сообщил ему об этом Михалков с тишайшей деликатностью.

Через день, когда голос к режиссеру вернулся и он порекомендовал кому-то устроиться на работу в крематорий: "У меня актриса в холодной воде, а я от вас простых вещей добиться не могу! Оторви ... от стула! Тебе с живыми людьми работать нельзя!" – группа облегченно выдохнула. А виноватый... Ну, ничего – успеет добежать до украинской границы. Благо, она рядом.

НИКИТА МИХАЛКОВ: "Самым трудным на этой картине было научить людей работать. Избавить их от гламурно-тусовочного отношения к кинематографу, когда понты бегут впереди профессии. Банданы, серьги, машины, крутые зажигалки, разговоры сплошь из специальных терминов и – полное отсутствие ремесла в руках. Теперь это лучшая группа в стране. Единственная группа, которая может поднять такого масштаба картину. Почему я на них кричу? Ну, это же Россия. Здесь без крика пока не получается. Они должны знать, что у каждой накладки есть имя, отчество и фамилия. Самое страшное – это коллективная безответственность. Отвратительная, бесформенная, желеобразная. Которая на каждом шагу заменяет индивидуальную ответственность..."

И ЗА БОРТ ЕЕ БРОСАЕТ В НАДЛЕЖАЩУЮ ВОЛНУ

Пытаюсь записывать интервью с режиссером в походных условиях. На войне как на войне. Диктофон воспроизводит только злобные, безостановочные удары ветра. Даже слушать холодно. Лезть в такую погоду в море – бр-р...

Пока сердобольные костюмерши выдают гостям теплые носки, ватники и японские угольные грелки (потрешь такую в ладонях – и она горячая), с берега доносится: "Надюша, иди в воду. Иди, моя милая, иди, горемыка... Приготовьте полотенца, одеяла, закутайте ее сразу, как выйдет. И волосы феном высушите". Нотки в голосе Михалкова отцовские, хотя его Надя – вот она, прилегла на песочке, тоже кутаясь в одеяло. А снимается сейчас дублерша – Надежда Караваева, студентка актерского факультета Института русского театра (я о таком раньше и не слышала), похожая на младшую дочь Никиты Сергеевича, будто сестра-двойняшка.

У Надежды Михалковой роль в "Утомленных солнцем 2" объемная, физически тяжелая. И по снегу приходилось ползать – раненых тащить, и тонуть, и гореть. Без дублера никак. Надя-вторая снимается на общих планах, Надя-первая – на средних и крупных. Нагрузка распределена честно. Похвалы обеим девочкам тоже достаются поровну. "Молодец, Надя! Ты боец настоящий!" – это и к той, и к другой может относиться. Кстати, "боец" – в устах Михалкова едва ли не высшая похвала женщине. Чем крепче любит, тем больше требует. Потому и бросает дочку за борт в надлежащую волну: "Терпи, Надюша, терпи, душа моя...". Если дублей требуется несколько, люди в гидрокостюмах тащат прямо в море бутылки с горячей водой – на берегу кипит чайник, – поливают актрису, чтобы хоть чуть-чуть согрелась.

НИКИТА МИХАЛКОВ: "Надя очень выросла как профессионал, она осознанно работает. Но главное – она человек верный. Из тех, кто всегда идет через узкие врата. Если перед ней ставится вопрос, который можно передать другому или решить самой, она решает его сама. Ей выпали на съемках такие нагрузки – не то что не девичьи, но даже и не мальчишеские. После каждого съемочного блока у нее начиналась депрессия – настолько она отдавалась роли..."

Все, кто видел "Утомленных солнцем" 1994 года, наверняка сохранили в эмоциональной памяти пару отец – дочь. Тот фильм (про его художественный и гражданский масштаб сейчас говорить не будем) был признанием в любви маленькой девочке. Вершиной отцовской нежности. Теперь наступило время второго признания. Съемки – дело публичное, открытое дело, но когда Никита Михалков работает с дочерью, хочется отвернуться – слишком тонкий, интимный процесс. Как будто случайно подглядела, подслушала что-то, для твоих ушей и глаз не предназначенное. Вот Надя болтается в море, держась за "мину". Михалков руководит ею с берега по рации. Негромко, проникновенно ведет: "Теперь скажи: "Господи, помоги мне!"... Посмотри в небо... Добавь: "Чтобы папу найти"... Она ведь наивный человек и говорит наивно...". На коленях у Михалкова монитор. Надя поднимает глаза к небу. Шепчет. Косички, красный галстук. Лицо мокрое – где море, где слезы, не разберешь.

НИКИТА МИХАЛКОВ: "Конечно, "Утомленные солнцем 2" – это блокбастер, и любовь отца и дочери тут вплетена в канву гигантской войны. Есть другие сюжетные линии, не менее важные. Но контрапунктом все равно: Котов ищет дочь, Надя ищет отца. Это помогает им выстоять, уцелеть, не сломаться. Их встречное движение организует картину. Почему у Котова в "Утомленных 2" нет любовной истории? Как тебе сказать... Он выжжен. Маруся его предает, она его добивает. Хотя трудно сказать, кто кого первым предал... Фильм настолько насыщен другими эмоциями – любовью к дочери, любовью к друзьям, любовью к Родине, в конце-концов... Что касается любви романтической, между мужчиной и женщиной, тут все действительно тупиково. Не знаменует ли это мой переход на возрастные роли? Надеюсь, что нет. Ты приятнее вопроса не могла придумать?.."

50 МИЛЛИОНОВ ЗРИТЕЛЕЙ – ЛУЧШЕ "ОСКАРА"

310-летний Таганрог среди южнороссийских городов – не последний. Здесь останавливался по пути в ссылку Пушкин; здесь таинственным образом умер император Александр I (что и породило легенду про старца Федора Кузьмича); в Таганроге Чехова пороли, заставляли по ночам репетировать в доморощенном церковном хоре, а потом мальчишкой бросили одного – семья разорившегося лавочника переехала в Москву. Наконец, именно в Таганроге родилась, выросла и окончила Мариинскую женскую гимназию Фаня Фельдман – будущая Фаина Георгиевна Раневская.

При всей запущенности города – опять-таки типично южной, той, которая не от бедности, а от лени (летом убираться жарко, зимой – с непривычки холодно), народ в Таганроге живет артистичный. С художественными запросами. Представители портовой администрации, серьезные люди в костюмах, жаловались нам, что не успели записаться в массовку "Утомленных солнцем 2". Первой волной принесло тех, кому позарез нужен гонорар – 500 рублей в день. А этих манила сопричастность большому киностилю...

"Привет Михалкову передавайте" – этот наказ мы слышали и в гостинице, и в разномастных предприятиях таганрогского общепита, а уж от таксистов – без исключений. "Как мне понравился фильм "12"! – восхищался парень лет двадцати, кантовавший нас в "Жигулях" – своих ровесниках. – Я всем друзьям давал смотреть – просто супер!". В общем, зритель для "Утомленных солнцем 2" в Таганроге уже созрел.

НИКИТА МИХАЛКОВ: "Я никогда в жизни не снимал кино ради премий, ради "Оскаров". Никогда. Высшие кинематографические награды у меня есть, мне их вполне достаточно, и я никогда не завидовал тем, у кого этих наград больше. Я хочу, чтобы наша картина собрала 100 миллионов долларов в прокате. Это станет показателем количества зрителей, которые ее посмотрят. Мы все равно все деньги отдадим: половину сборов – кинотеатрам, свой процент – прокатчикам, много денег уйдет на рекламу, остальное – раздача долгов. Понятно, что и у меня, и у моих актеров достаточно большие гонорары, в группе хорошие зарплаты. Это нормально: люди с такой душевной энергией работали, настолько ясно понимали, что они делают, – это зрячая картина, и они должны быть вознаграждены за свой труд. Но реально заработать на "Утомленных солнцем 2" смогут только кинотеатры. Я им искренне этого желаю. Я хочу, чтобы фильм посмотрели 50 миллионов зрителей. И при этом условии готов отказаться от любых возможных наград прямо сейчас."

Когда однажды утром под натиском ветра море вдруг отступило, разложив ракушки на широченной отмели, как на витрине, и съемочная баржа сравнялась верхней палубой с причалом, Михалков улетел в Москву. В день отъезда он посетил мемориальный домик Чехова – потолкался среди школьников, снося головой притолоки, а также галантно вытерпел фотосессию с женским персоналом гостиницы "Таганрог" в полном составе. Группа под руководством оператора Влада Опельянца осталась, а режиссер снялся с места единым духом, и по этому порыву можно угадать, как жаль ему расставаться с "Утомленными 2", как не хочет он подводить даже первые, промежуточные итоги.

НИКИТА МИХАЛКОВ: "Я пока просто не могу осознать, что мы это подняли. Да и настолько я с этой картиной сжился... У меня такое ощущение было после "Урги" – снимал бы да снимал, да монтировал отснятое... Для меня процесс стал важнее результата. И вообще, я очень не люблю прощаться..."

Впереди павильонные досъемки на пражской студии "Баррандов". Затем долгий монтажный период – он будет проходить под Нижним Новгородом, в михалковской Щепачихе. Кстати, минут десять как минимум от общего хронометража займут титры. ... Премьера фильма "Предстояние" намечена на 9 мая 2010 года, но "Известиям" наверняка удастся посмотреть новое кино раньше. Ждите, мы расскажем.