Российские продюсеры фильма "В августе 44-го" показывают ту версию картины, которой Михаил Пташук был недоволен

9 мая последний фильм Михаила Пташука "В августе 44-го" шел по двум телеканалам – БТ и НТВ. И это были два разных варианта: полный (1 час 57 минут), готовый ещев 2000 году,и сокращенный(1 час 35 минут) датированный 2001 годом. Белорусы сделали последнее, что могли, для выдающегося режиссера, трагически погибшего в мае 2002-го. Потому что все реальные права на картину оказалисьу российской стороны. И теперь фильм демонстрируется в той версии, которая была смонтирована... без участия Михаила Пташука.

ВВЕДЕНИЕ В ТЕМУ

Автор сокращенной версии – главный продюсер проекта Владимир Семаго, бывший депутат Государственной Думы России. Человек, никакого отношения к кинематографу никогда не имевший. То, что он сделал с работой Пташука, факт настолько вопиющий, что уже засвидетельствован в книгах. Так, в российском журнале "Кинопроцесс" опубликованы отрывки из книги Б. Криштула и В. Артемова "В титрах последний" – о картине "В августе 44-го". В публикации, в частности, приведены высказывания и Пташука, и Семаго, прозвучавшие на пресс-конференции, состоявшейся в июне 2001 года в рамках фестиваля "Кинотавр":

М. ПТАШУК: Я считаю, что нарушены права. По вине продюсера из картины исчезла интонация. Продюсер нагло влез в картину, не поставив в известность меня, вырезал сцены, как он хотел. Вылетела самая главная, настроенческая сцена с Женей Мироновым, которая показывала меру его одиночества на войне. Вылетела история трех ребят на промскладе. Сейчас я вижу обрубки картины. Совершенно отсутствует финал. Непонятен смысл выражения "Бабушка приехала!" А у меня все было мотивированно. Я был в Минске, а продюсер – в Москве. Когда я получил вызов на перезапись в Прагу, то выяснилось, что меня неделями водили за нос – перезапись уже была завершена. Вы представляете?! Завершить фильм без участия режиссера! И товарищ Семаго от меня в Праге прячется, избегает меня. Постыдная ситуация, какое-то безумие! И хочу сказать сегодня: товарищ Семаго, рассчитайтесь со съемочной группой. Вы обманули группу!

В. СЕМАГО: У продюсера есть некое видение конечного результата, и оно закреплено (что очень важно – документально) в договорах между продюсером и режиссером. Если кого-то это интересует, то по договору право на окончательную монтажную сборку принадлежит продюсеру. Пусть это не устраивает творцов. Что касается вырезанных сцен, то они есть, они остались в архивах.

Последний вариант, который мы сделали – 1 час 43 минуты (9 мая НТВ показало версию продолжительностью 1 час 35 минут – либо картину "съели" рекламные блоки, либо это еще один вариант – С.Ш.). И я думаю, что картина не проиграла от этого.

― Видел ли режиссер в контракте, на который ссылается продюсер, пункт о финальной точке монтажа?

М. ПТАШУК: Продюсер у режиссера изъял контракт! С самого начала!

В. СЕМАГО: Я не понимаю, что мы сегодня обсуждаем – картину или бухгалтерские документы?.. Я начал заниматься режиссурой в 1967 году на телевидении. Была такая игра – КВН. И при каждой команде были свои режиссеры. Конечно, этот опыт никак нельзя ставить рядом с опытом Михаила Николаевича. Но мои учителя привили мне умение очень точно понимать и оценивать происходящее.

ЯВЛЕНИЕ СЕМАГО

...ХХ век Беларусь решила закончить "фильмом века" – ярким проектом, поставленным по яркому произведению ярким режиссером. Для экранизации выбрали роман Владимира Богомолова "Момент истины" – роман талантливый, в определенном смысле даже культовый, выдержавший почти 100 переизданий. И очень скоро осознали, что "проект века" самим не осилить. По этой банальной причине идея трансформировалась в создание белорусско-российского фильма, который стал бы явлением в кинематографе и неким символом непрерывности белорусско-российских культурных связей. Россияне на идею откликнулись.

25 июня 1999 года руководитель Госкино России А. Голутва обратился к министру культуры Беларуси А. Сосновскому с письмом, в котором известил, что российскую сторону в процессе производства совместной экранизации романа В. Богомолова "Момент истины" будет представлять продюсерская компания ООО "Ивитос". И предложил заключить между "Беларусьфильмом" и ООО "Ивитос" договор о совместной постановке фильма. Несмотря на то, что название "Ивитос" никому ни о чем не говорило и сказать не могло, белорусская сторона правила игры приняла.

Меньше чем через месяц представитель "Ивитос" О. Мясникова и исполняющий обязанности гендиректора "Беларусьфильма" В. Шишкин подписали договор N1/691, согласно которому "общий лимит затрат на производство фильма составляет 5052780 (пять миллионов пятьдесят две тысячи семьсот восемьдесят) долларов США. Киностудия осуществляет финансирование в размере 222846400000 белорусских рублей, что эквивалентно 848 тысячам долларов США. Предприятие (то-есть "Ивитос" – С.Ш.) осуществляет финансирование в размере 103017100 российских рублей, что эквивалентно 4204780 долларам США. Процентное соотношение в совместном производстве: 70% – российская сторона", 30% – белорусская сторона. Доходы от продажи на всех территориях являются совместной собственностью в соответствии с процентным соотношением киностудии и предприятия. Киностудия не несет ответственности по финансированию фильма в части, обеспечиваемой предприятием. Предприятие не несет ответственности по финансированию фильма в части, обеспечиваемой киностудией". И так далее.

О.В. Мясникова – супруга Владимира Семаго, являвшегося тогда депутатом российской Госдумы, патриота и активного сторонника белорусско-российской интеграции. Позже в титрах фильма она будет фигурировать уже как Ольга Семаго. Автор книги "Момент истины" Владимир Богомолов сегодня именует Мясникову не иначе как "аферная подставуха" и утверждает, что к созданию фильма сия дама не имеет абсолютно никакого отношения и что появилась она на съемках лишь дважды. Впрочем, это в процитированном нами договоре г-жа Мясникова представлена в качестве генерального директора ООО "Ивитос". Позже и в титрах фильма, и в документах гендиректором будет значиться некто А.Полшков.

"ТОРГОВАЯ" КОНТОРА

ООО "Ивитос" появилось на свет 8 апреля 1999 года. Его руководителем является некто Андрей Иосифович Винник. (Заметьте: не Мясникова, не Полшков и не Семаго.) Число работающих – 5 человек. Учредителей – физических лиц – 1; учредителей – юридических лиц – 0. Основной вид деятельности – торговый(!). Уставный фонд – Rur 8,4 тыс., валюты – 0. За какие такие заслуги крохотной фирме доверили столь серьезный проект – непонятно. Однако сам Владимир Семаго неоднократно будет заявлять в прессе, что-де вынужден был вложить в производство фильма немалые собственные средства (якобы около Usd 10 млн). Вряд ли депутатская зарплата позволяет законно заработать такие средства, но иметь доступ к бюджетным деньгам статус депутата российской Госдумы позволял.

Так, например, в июле 1999 года Семаго обратился в правительство России с просьбой о финансировании картины и попросил ни много ни мало Rur 19 млн. В том же июле он уведомил замминистра культуры РБ Юрия Цветкова, курировавшего проект с нашей стороны, что "удалось добиться принципиальной поддержки правительства РФ в вопросе выделения 500 тысяч американских долларов для производства данного фильма, которые могут быть предоставлены не ранее 1 августа 1999 года". И выразил надежду, что удастся "успешно завершить производство фильма в текущем 1999 году".

Однако депутат свои пробивные способности явно преувеличил: не в июле и не в августе, а лишь 31 декабря 1999 года Владимир Путин, который был в то время председателем российского правительства, издал распоряжение: "Выделить в 1999 году Госкино России 5 млн рублей за счет средств резервного фонда правительства Российской Федерации для завершения производства двухсерийного российско-белорусского художественного фильма "Момент истины" (режиссер-постановщик Пташук М.Н.)".

ПЕРСПЕКТИВЫ...

Таким образом, из запрошенных 19 миллионов дали только 5. Но и эти деньги где-то потерялись. В феврале 2000 года режиссер Пташук уведомил министра культуры Сосновского, что правительством РФ средства выделены, однако "на счет продюсерской компании они так и не поступили. Недофинансирование проекта в ближайшее время (до 1 марта) может привести к срыву сроков сдачи картины". "Патлумачыць" (именно так, на белорусском языке, сформулирована резолюция) ситуацию министр поручил своему заму – Цветкову. Цветков добился ответа от Госкино России только к середине июня. И какого ответа! Белорусов уведомили, что "на производство фильма "Момент истины" ООО "Ивитос" перечислены денежные средства в сумме 13,0 млн рублей, в том числе: в декабре 1999 г. – 1,0 млн рублей; и с начала 2000 г. – 12,0 млн рублей".

"Где деньги, Зин?!" – как пел Высоцкий. Денег не было. И белорусы их активно искали – это были наш фильм, наша идея, наш "проект века". В феврале Сосновский обратился в Парламентское собрание Союза Беларуси и России с просьбой предусмотреть в союзном бюджете Rur 20 млн "для окончания завершающих работ по кинокартине". О такой же сумме и из того же бюджета ходатайствовал перед белорусским министром финансов первый заместитель Сосновского – В. Рылатко. С аналогичной челобитной, только в марте и с просьбой о Rur 10 млн, обращался к Путину заместитель председателя исполкома Союза Беларуси и России Л. Козик. А уже на исходе лета Сосновский обратился к госсекретарю союзного государства Павлу Бородину с просьбой о 5 миллионах.

Таким образом, однозначно можно сказать, что белорусы регулярно вынуждены были стоять с протянутой рукой и ждать обещанных денег словно манны небесной. Причем непонятно, почему именно белорусская сторона, а не "Ивитос", выбивала деньги. Ведь договором между "Ивитос" и "Беларусьфильмом" по ряду позиций было предусмотрено прямо противоположное. Например, Сосновский и Рылатко, прося деньги на завершение работы над фильмом, упоминали тиражирование фильмокопий, проведение рекламных кампаний, досъемки специальных роликов. В то же время в договоре N1/691 ясно и четко указано, что именно продюсерская компания "Ивитос" "обеспечивает выполнение следующих статей расходов: изготовление рекламного ролика фильма, изготовление и размещение печатной, кино-, видео-, рекламной продукции, оплата командировочных расходов, связанных с участием актеров в рекламной кампании фильма" и др.

"Перетрудившиеся" продюсеры быстро нашли виновного в срыве всех сроков сдачи картины. В марте 2000 года министр культуры Беларуси получил от них "спецдонесение": "В соответствии с предварительными расчетами, сделанными специалистами из Госкино РФ, предоставленной суммы средств в размере 500 тысяч американских долларов должно было хватить на весь предусмотренный сценарием метраж картины. Однако из-за допущенных режиссером фильма упущений был произведен значительный перерасход пленки, повлекший за собой и дополнительные расходы, связанные с ее обработкой. Кроме того, чрезвычайно низкий темп производства работ, отсутствие предварительной проработки (раскадровки) не позволили группе закончить съемочный период в отведенный для этого нормативный срок. Таким образом, оказалось, что средства, выделенные для съемок фильма, истрачены, а сам процесс съемок не завершен".

Сосновский мог, конечно, рыдать над этим письмом. Но все дело в том, что и приобретение, и обработка пленки – это также обязательства, принятые на себя российской стороной. Посему это должно было быть головной болью Семаги & К, но никак не белорусского Министерства культуры. Но мы же добрые, мы же всех любим, понимаем и любыми путями пытаемся избежать скандала. В результате белорусы сначала выбивали из российского бюджета деньги для ООО "Ивитос", а потом из продюсерской компании – деньги на выплату гонораров постановочной группе. Дошло до абсурда. В апреле 2000 года Юрий Цветков вынужден был обратиться в Госкино РФ с просьбой "оказать содействие в решении проблемы по оформлению соответствующего договора по выплате постановочного вознаграждения кинорежиссеру Пташуку М.Н.", поскольку "до настоящего времени вопрос остается открытым". А ведь к этому времени Пташук работал над картиной уже более полутора лет!

Причин для, мягко говоря, прохладных взаимоотношений между режиссером и продюсером могло быть много. Но люди, причастные к созданию фильма, говорят в том числе и о человеческом факторе. Дело в том, что Владимир Семаго вдруг захотел стать актером. Понятно, что, будучи продюсером, сделать это было несложно, и Пташук снял-таки Семаго. В крохотных эпизодах. Однако в 2000 году белорусская сторона пожелала снять вместо Семаго другого актера. По этому поводу продюсер "Ивитос" выслал в наше Министерство культуры целую кляузную петицию, обратив внимание высоких чинов на то, что "заключение договоров с российскими актерами – прерогатива продюсерской компании "Ивитос", поэтому любое утверждение на роли невозможно без согласования с российским партнером". И далее: "В этой связи мы хотели бы получить от вас официальный документ, обосновывающий решение замены актера В.Семаго (уже снявшегося в объекте "Аэродром" в экспедиции в г.Могилеве) на другого актера, предложенного белорусской стороной, и определиться в том, кто несет расходы по пересъемке объекта, неустойке снимавшемуся актеру и доплате новому актеру". То-есть, российская сторона, еще даже не уплатив белорусскому режиссеру за работу, позволяла себе разглагольствовать о неустойке своему патрону!

И наши терпели. Более того, в окончательном варианте фильма "актер" Семаго все-таки фигурирует. Причем мелькает в обоих вариантах картины. Но, справедливости ради, заметим: из финала сокращенной версии Семаго самого себя все-таки вырезал.

Случались недоразумения и с выплатами гонораров актерам. Так, например, случилось с Алексеем Петренко, которому должно было быть начислено вознаграждение в сумме Usd 5100 (за вычетом подоходного налога – Usd 4 тысячи). Однако к моменту выдачи денег российская сторона оказалась ограниченной в средствах. И наши приняли сердобольное решение о выплате 40% гонорара Алексею Петренко за счет белорусской стороны, хотя в договоре четко зафиксировано: "Киностудия не несет ответственности по финансированию фильма в части, обеспечиваемой предприятием" (то-есть "Ивитос"). А выплата гонораров актерам – это уже обязательства "Ивитос". Но нашу толерантность не оценили. И в один прекрасный день Министерство культуры РБ в лице Ю. Цветкова уведомили: проблем с режиссером у "Ивитос" столько, что все это "заставляет нас ставить перед вами вопрос о перспективах сотрудничества с режиссером М. Пташуком".

И вот эта наглость, вероятно, стала последней каплей. Летом 2000 года Юрий Цветков уже смог официально уведомить автора романа В. Богомолова и А. Голутву, ставшего к тому времени первым заместителем министра культуры РФ, что "в настоящее время Министерство культуры Республики Беларусь все официальные переговоры и документальные протоколы ведет только через государственные организации. Более того, сообщаем, что средства, которые по решению Исполкома Союзного государства выделяются для этого фильма, будут поступать не фирме "Ивитос", а министерствам культуры России и Беларуси". В общем, обойдемся без посредников!

Но это было запоздалое прозрение...

КОНТРАФАКТНАЯ, ТО-ЕСТЬ ПИРАТСКАЯ

Скандалы, связанные с фильмом, громыхали и вне съемочной площадки. Уже в 2001 году были получены документальные подтверждения того, о чем сообщил в одной из публикаций в "БДГ" Владимир Богомолов, – фильм "В августе 44-го" появился на видеокассетах. Незаконно, в нарушение авторских прав писателя. В ноябре 2000 года, когда статья Богомолова была опубликована, документально подтвердить эти подозрения не могли ни мы, ни сам Владимир Осипович. Писатель ссылался на устные свидетельства сотрудников "Беларусьфильма".

Белорусское Министерство культуры после нашей публикации публично заявило, что "создание телеверсии, как и распространение фильма на видеокассетах, не предусмотрено. Невыполнение условий договора явилось бы нарушением как белорусского, так и российского законодательств. Естественно, что ни режиссер Михаил Пташук, ни продюсер Владимир Семаго таких прав не имеют". Однако прошло время, и видеокассеты (по сути – контрафактные) действительно всплыли. Причем на упаковочных коробках указывались вымышленные адреса. К примеру, на упаковках одной такой партии кассет было указано: "117221, Санкт-Петербург, проспект Мира, д.25, студия "Новый стиль". Но 117221 – это московский индекс, а в Питере есть улица Мира, но не проспект. По утверждению Владимира Богомолова, некоторые партии контрафактных кассет изготавливались непосредственно на "Беларусьфильме".

Кстати, согласно договору на создание сценария кинофильма "В августе 44-го" ("Момент истины"), подписанному 7 октября 1997 года В. Богомоловым и А. Сосновским, предусматривалась не только передача писателем Министерству культуры РБ права на производство по его сценарию фильма, но и "перевод фильма на видеокассеты и видеодиски, их последующая продажа (в том числе за рубежом)". Но сие допускалось "только с письменного согласия автора по отдельному соглашению с дополнительным авторским вознаграждением". Заметим, что никакого "письменного согласия" получено не было. Да его у писателя никто и не просил!

Впрочем, Богомолов оговаривал условия написания сценария для фильма в 1997-м, а "Ивитос" с "Беларусьфильмом" договорились об условиях сотрудничества в 1999-м. И в последнем договоре речи об оплате дополнительного авторского гонорара сценаристу уже не было. Более того, указано: "Стороны договорились, что все предыдущие договоренности нашли отражение в данном договоре и все ранее подписанные договоры теряют юридическую силу". По этому поводу писатель замечал в письме на имя председателя российского Госкино: "Тихо, скромно, "по-семейному", путем мошеннической передержки, путем банального подлога аферным дельцом В. Семаго и его женой, аферной подставухой О. Мясниковой, при участии белорусской стороны было скрытно осуществлено изъятие моих авторских имущественных прав. (Я употребляю определение "аферный" и "аферная" потому, что юридически ни Семаго, ни его жена никакого отношения к данному кинопроекту не имели, а договор N1/691, подписанный "Беларусьфильмом" с "Ивитос", по заключению специалистов является фиктивным, не имеющим юридической силы.)".

К слову, сам Семаго никакой проблемы с авторскими правами Богомолова не видел. Вот что, например, он заявил в 1999 году в интервью газете "Народная воля": "На сегодняшний момент по договору авторские права принадлежат Беларуси, а наш договор с Беларусью делит их в определенной пропорции. Авторское право – это право на эксплуатацию произведения". Толкование очень вольное и своеобразное. Особенно для законодателя. Хоть и бывшего.

Кстати, сменивший Сосновского на посту министра культуры Леонид Гуляко попытался найти концы в темной истории с контрафактными видеокассетами. Но проинформировать "о произошедших нарушениях законодательства" он попросил почему-то замминистра культуры РФ Александра Голутву. Почему правду надо было искать так далеко? Может, стоило поинтересоваться тем, что творится в собственном хозяйстве?

ПО МОТИВАМ...

Права Владимира Богомолова в этой истории были нарушены неоднократно. Были и другие причины, почему писатель в конце-концов запретил указывать в титрах фильма и в рекламно-информационных материалах свою фамилию и всякое упоминание о романе. О своем решении в апреле 2000 года он известил Министерство культуры Беларуси, в июле – Министерство культуры России. Тем не менее в титрах всех копий, демонстрировавшихся в кинотеатрах Минска, Москвы, Вильнюса, Риги и других городов, а также на телевидении, было указано: "По мотивам одноименного романа". Правда, в титрах имени Богомолова все-таки не было. А вот в некоторых рекламно-информационных материалах картины назывались и писатель (как автор сценария), и первое название романа ("Момент истины"). Телеэфиров, когда впрямую говорилось, что фильм создан именно по роману писателя Богомолова, просто не счесть. Однако бороться с этим – все равно что сражаться с ветряными мельницами.

ПОСТСКРИПТУМ

Невозможно точно сказать, во сколько же обошлось Беларуси и России создание фильма "В августе 44-го". Суммы называются различные. По данным Главного контрольно-ревизионного управления Министерства финансов Беларуси, это более Usd 5 млн. Однако кинематографисты оценивают реальный бюджет фильма в Usd 2,5 млн. Приблизительно такую же цифру называет и Владимир Богомолов. Если это так, то "откат" хороший. И Владимир Семаго смело может приступать к новому кинопроекту. Правда, для нас желательно, чтобы к нашей стране он никакого отношения уже не имел.