СЕРГЕЙ МАКОВЕЦКИЙ: СТРАШНАЯ, ЖЕСТОКАЯ, НИЧЕМ НЕ ПРИКРЫТАЯ ПРАВДА

Журнал "Свой" №1
2010

Я смотрел некоторые кадры из фильма – там есть фантастические, ужасные образы войны. Например, сцена с умирающим бойцом: вы видите, что у него нет ног, затем поднимаете взгляд, замечаете его открытые глаза, хлопающие ресницами, на которые падает снег... и понимаете, что это уже все. Очень страшная сцена. Этот фильм еще на уровне сценария поразил меня своим удивительным масштабом, жесткостью и правдой.

... На съемках фильма "12" состоялось наше творческое знакомство с Никитой Сергеевичем, он узнал меня как актера и как человека, посмотрел, как я работаю. А потом последовало приглашение поучаствовать в замечательном проекте "Утомленные солнцем 2". Моя роль небольшая, но очень интересная – смершевца Лунина. У каждого режиссера есть свои любимые артисты, свои предпочтения. Что заставило Никиту Сергеевича позвонить и дать мне эту роль? Да, он увидел спектакль "Черный монах" – и ему очень понравилась моя работа. Пути Господни неисповедимы – случилось то, что случилось, чему я невероятно рад. ...

Мне не нравится, когда перекраивают историю, нам нужна правда о войне, особенно молодому поколению. Молодежь, к сожалению, сейчас ничего не читает – она гуляет по интернету, где вот эти "ввв-точка-ру". Она читает не литературу, а какие-то выжимки из нее. ... Я согласен с Никитой Сергеевичем, что миссия этого фильма – рассказать людям страшную, жесткую, ничем не прикрытую правду о том, благодаря чему мы все-таки выдержали, ведь воевали против очень сильного врага. Это невероятный подвиг наших солдат, штрафников, людей, многие из которых были в оккупации. Вы только вдумайтесь – пять­десять миллионов жили на оккупированной территории! Что с этими людьми стало после зачисток, когда туда приходили советские войска, – ведь если оказался на территории, занятой немцами, ты автоматически становишься предателем Родины. И мой герой Лунин начинает просеивать людей, допрашивать. Хотя по большей части смершевцы тогда не интересовались, как ты жил и выживал, – главное, помогал ли партизанам, можешь доказать это или нет. А что, если не осталось ни одного доказательства?

Я читал записки одного смершевца – и у меня создался образ умного, образованною человека, который все прекрасно понимает, но у него есть свой долг. Вот перед ним сидит местный житель и оправдывается, что он оказался на оккупированной территории совершенно случайно, что помогал партизанам... А в это время мой герой переписывает стихи Пушкина – любопытная деталь. Почему? У персонажа за неделю до этого разговора погибла жена. У роли сразу появляется объем, становится понятно, что Лунин может слушать человека и не слышать его, потому что занят своим горем. ...

Как михалков умудрялся руководить всем этим многомерным процессом и при этом одновременно замечательно входить в кадр – это фантастика. Не иначе он какой-то семижильный. Я не буду давать прогнозов относительно дальнейшей судьбы фильма. У кого есть уши, тот услышит, у кого есть глаза, тот увидит, у кого есть душа, тот уразумеет. Я не думаю, что люди останутся равнодушными, – но если кого-то это не тронет, значит, в душе человека слишком много пустоты. Но и пустота иногда тоже заполняется...