С Владимиром Хотиненко беседует Павел Сиркес

...

— Я вообще думаю, что это трилогия – "Патриотическая комедия", "Макаров" и "Мусульманин". Лично для меня – это трилогия. Трилогия о последнем десятилетии ХХ века, скажем так. Я часто слышу, что картины похожи одна на другую. У меня совершенно противоположное ощущение: вижу общую для них примету – эклектичность. ... Есть художники-концептуалисты. Я не концептуалист: снимаю, как человек ведет себя в придуманных мной коллизиях.

— Но соотносится ли это с жизнью за пределами съемочной площадки?

— Давно и неглупо сказано: "Есть правда жизни и есть правда искусства". Если хочется жизни, надо выглянуть в окошко. Я каждый раз во всех своих картинах, и в "Мусульманине" тоже, делаю то, что можно назвать художеством. "Мусульманина" иные смотрят почему-то как бытовую драму. Но это не бытовая драма. У меня нет быта. Я понятия не имею, что такое бытовая драма, просто не могу снимать в этом жанре: слишком плохо знаю жизнь. Ко мне кто-то даже приставал: "Почему у тебя свинья? Это же противоречит..." Да ничего не противоречит! Чепуха! Это компьютер всегда точен. Я не компьютер. Меня может осенить. И даже если и есть погрешность какая-то, не страшно. Знаете, за что я люблю эту картину? За невероятное чувство свободы, с которым она снималась. Мы импровизировали и были совершенно ничем не стеснены, кроме технических средств. ...

— Вы настаиваете, что у Вас трилогия?

— Абсолютно. "Патриотическая комедия" совпала с первым путчем. "Макаров" – второй путч. "Мусульманин" – Чечня. Мы не на злобу дня снимали. События, исторические кульминации до странности непроизвольно совпадали с фильмами. Есть такое понятие – запах времени. На нем, на конкретном времени настояна каждая картина.

— Если б Сергей Маковецкий сыграл и в "Мусульманине", можно было бы условно допустить, что последний фильм с двумя первыми объединит в трилогию исполнитель главных ролей. Но Вы почему-то сняли Евгения Миронова.

— Маковецкий был занят – снимался у Вадима Абдрашитова. Да ведь и Евгений Миронов в "Мусульманине", на самом деле, такой же лишний, неприкаянный человек, как герои Маковецкого в "Патриотической..." и в "Макарове". Он всем мешает, этот Коля. Кроме разве что мамы...

— Мне показалось, Вы специально ввели в русскую деревню такой персонаж – оселок, на котором пробуется среда.

— Он и есть оселок. ...

— И в "Патриотической...", и в "Макарове", и даже в "Мусульманине" есть некое травестирование жизни...

— А что в том худого?

— Я не говорю, что это худо. Когда Вы произнесли слово "эклектика", все встало на свои места: травестирование совместимо с эклектикой. Героиня Нины Усатовой, второй ее сын, которого играет Александр Балуев, замечательный актер, – их образы выдержаны в одной стилистике: они просто живут на экране.

— Понимаю, о чем Вы говорите. Это не совсем так.

— А вот герой Евгения Миронова – этот образ уже филигранно выстроен. Я даже удивился актерским достижениям Миронова в "Мусульманине". Здесь он богаче, чем в других картинах. Но если обратиться к реальности: в жизни, а не в литературе, такие парни, как его Коля, приняв в плену у душманов ислам, не возвращались на родину. Они оставались в Афганистане, женились на мусульманках, заводили с ними детей.

— Почему, когда Коля говорит: "Я пришел, потому что услышал голос", – Вы ему не верите? Жившей в ХV веке француженке Жанне д' Арк поверили, а нашему современнику и соотечественнику – нет... Сколько я прочитал в прессе разных гадостей по поводу того, что Коля Иванов услышал голос!

— Как раз против этого нисколько не возражаю. Хочу разобраться онтологически в коллизии, которую Вы представили в "Мусульманине". Получается так, что русскому человеку в своем кровном, родном не к чему прилепиться душой. Вы испытываете нашу жизнь системой чужих ценностей. Но Бог един и заповеди Божьи общечеловечны.

— Если бы соблюдали заповеди любой религии, мы б жили очень хорошо: не было бы ни войн, ни убийств – ничего плохого. Однако божественным заповедям не следует никто – ни православные, ни мусульмане, ни представители других конфессий.

— Но Ваш-то Коля?..

— Он пытается жить по заповедям.

— И не может устоять, когда девка, которую играет Евдокия Германова, затаскивает его в постель.

— Да, и брата отлупил жестоко. Ведь он, Коля Иванов, – русский парень из русской деревни.

— Так к чему мы пришли?

— Мы пришли к тому, что дело не в вероисповедании, не в конфессиональной принадлежности. Есть вера или нет ее – вот главное. Беда, что сейчас ее нет не только в России – о чем говорить? – нет в мире. Религия есть, а веры нет. Божеское слово в забвении, не выполняются основные установления жизни.

— Но вернемся к Коле. Он голос услышал, а его голоса не расслышали... Афганская война длилась десять лет. Шестьсот тысяч наших ребят пропустили через нее. Что они вынесли из азиатского пекла? Таких, как Ваш Коля, ведь единицы...

— Это и делалось в расчете как раз на ассоциативно уплотненное восприятие. Потому – "Мусульманин". ...